Представитель известной династии венецианских художников Якопо Пальма Старший изображал «Святые собеседования» и писал портреты, как правило, полуфигурные. Образ, воплощенный им на картине под названием «La bella» («Красавица»), нередко возникал в живописи Венеции того времени и, прежде всего, у Тициана Вечеллио. Даже внешне красавица напоминает тициановских героинь, но живописная манера Пальмы отличается большей, чем у его современника, сухостью и четкостью, краски — холодноватой яркостью, а весь колорит — сочетанием контрастных цветов.
Героиня изображена на темном фоне, где едва угадываются некие архитектурные конструкции. Развернутая к зрителю в три четверти, она смотрит в его сторону, но ее взгляд устремлен куда-то вдаль. Бледная, нежная кожа лица, шеи, груди, подчеркнутая белизной тонкой сорочки, и пухлые, холеные руки с длинными пальцами выглядят теплее и естественнее рядом с ломкими складками одеяния и геометрически четкими очертаниями парапета. Пышные драпировки, окутывающие фигуру, ниспадают на каменный парапет, на одной из ступенек которого лежит придерживаемая рукой красавицы коробочка, скорее всего, с драгоценностями. Этот мотив, как и жест изображенной — она словно поглаживает пальцами пряди волос, — намекает на аллегорию суеты («vanitas»). Но тревожный взгляд женщины вносит в произведение сложность, неоднозначность.
Ганс Бальдунг по прозвищу Грин, наиболее одаренный ученик Альбрехта Дюрера, стал самобытным, оригинальным мастером. От учителя художника отличало стремление к подчеркнутому изяществу живописи, что видно на примере данного произведения. Манера, в которой оно исполнено, заимствована у Лукаса Кранаха Старшего, ярчайшего представителя немецкого маньеризма, чья картина «Саломея» (около 1530, Музей изобразительных искусств, Будапешт) в данном случае послужила образцом для Грина.
Художник запечатлел неизвестную молодую женщину, также лицом — у нее белая кожа, вытянутые «кошачьи» глаза, тонкие черты — и нарядом напоминающую героинь Кранаха. Девушка одета в богато расшитое платье с узким лифом, на шее и груди — крупные золотые украшения, на голове — бархатный берет. Белое облако венчающих его перьев вторит нежному лицу красавицы. Колорит картины построен на сочетании телесного тона с золотистым, глубоким зеленым цветом и темным фоном, на котором вырисовывается облик незнакомки. Мастер большое внимание уделял линии и красочной гамме, то есть внешним эффектам, достигнув удивительной красоты изображения.
Изображения святых, чаще всего полуфигурные и приближенные к зрителю, составляют своего рода серию в живописи Аньоло Бронзино. Созданные кистью мастера образы одновременно наделены чертами конкретных людей, послуживших ему моделями, и идеализированы. Художник был более увлечен изящной и гибкой линией, открыто звучащим цветом и прочими формальными задачами, нежели передачей внутреннего состояния персонажей. Их бесстрастность и, как следствие, разделение сюжетного мотива и настроения картины — особенности маньеризма и живописи его ведущего представителя.
Написанный им святой Себастьян, несмотря на то, что в его боку торчит пущенная одним из мучителей стрела, совершенно спокоен и даже весел. Он непринужденно держит в руке другую стрелу и смотрит куда-то в сторону, словно разговаривая с невидимым собеседником. Юношеский облик и развитое, мускулистое, словно пронизанное светом тело выписаны с удивительным мастерством. Отвлеченность образа и его жизненная убедительность составляют одну из загадок живописи Бронзино, сумевшего выйти за рамки маньеристического искусства.