Из письма Тео: «Я, наконец, обзавелся моделью: это зуав с крошечной мордочкой, лбом быка и глазами тигра. Я начал его портрет и сразу же вслед за первым — второй. Погрудный его портрет дался мне страшно трудно: мундир того же синего цвета, какой бывает у синих эмалированных кастрюль; шнуры на мундире — блеклого оранжево-красного; на груди две звезды; словом, наибанальнейший и очень трудный синий цвет. Я усадил зуава так, что его кошачья, бронзовая от загара головка в феске цвета краплака вырисовывалась на фоне зеленой двери и оранжевой кирпичной стены. Это уже само по себе дает такой трудный грубый контраст несочетаемых цветов, что его нелегко передать. Я нахожу этюд, который сделал с зуава очень жестким, и, тем не менее, я хотел бы всегда работать над столь же вульгарными и даже кричащими портретами. На них я учусь, а к этому-то я, в первую очередь, и стремлюсь».
В данной работе Ван Гог, подобно японцам, использовал цветовое пятно, отказавшись от рефлексов, он сопоставил разноцветные плоскости, разделенные условным контуром. Этому принципу соответствуют ясность композиции, четкость рисунка и силуэтов, расставленных в ряд: каждый цвет и форма самоценны и в то же время до конца раскрываются в соседстве с контрастными по значению.
В Арле Ван Гог без устали писал благоухающие поля, усеянные белыми, желтыми, синими цветами, аллеи, парки, цветущие сады, в которых терялись невысокие городские постройки. Арль художника — «городок, окруженный со всех сторон желтыми и лиловыми полями, — настоящая Япония». Именно таким он предстает на этой картине, в ней усматривают прямое влияние «Пейзажа с ирисами» Хиросигэ, купленного мастером еще в Париже.
В одном из писем к Эмилю Бернару художник описывает замысел своего произведения: «Город показан только несколькими красными крышами и башней, остальное прячется в зелени фиговых деревьев; все это в глубине, а сверху узенькая полоска синего неба. Город окружен бескрайними лугами, усеянными бесчисленными лютиками, — настоящее желтое море. На первом плане эти луга перерезаны канавой, заросшей лиловыми ирисами. Пока я писал, траву скосили, и вместо задуманной мной картины получился только этюд, но что за мотив, а! Желтое море с грядой лиловых ирисов и в глубине кокетливый городок с хорошенькими женщинами!» И в заключение добавляет: «Променять городок на поляну с желтыми и лиловыми цветами, представляешь себе, это просто как будто воплощение японской мечты».
В мае 1888 Ван Гог снял для жилья и мастерской четыре комнаты в правом крыле желтого дома на площади Ламартина, 2. Винсент писал Гогену, что его постоянными обитателями должны быть «…мы с Вами, но который станет убежищем и приютом для наших сотоварищей, когда им круто придется в жизненной борьбе». Художник описал дом в письме к Тео: «Снаружи дом выкрашен в желтый цвет, внутри выбелен, много солнца. ‹…› Этот дом будет моей мастерской, моей штаб-квартирой на все время пребывания на юге».
Постепенно мастер ремонтировал комнаты и обставлял их мебелью — простой, дешевой, но выбранной с пристрастием: «С самого начала я решил оборудовать дом не для себя одного, а с таким расчетом, чтобы у меня всегда можно было кому-нибудь остановиться». Для Ван Гога Желтый дом — это нечто большее, чем прибежище «парижских загнанных кляч» — художников. Это символ нового искусства, нечто вроде святилища, Дома живописца с большой буквы, где предтечи колористов будущего объединятся для совместного служения искусству.
Сколько чисто голландской любви к домашнему очагу вложил он в устройство этого жилища. Винсент считал, что Желтый дом должен быть «сверху донизу увешан картинами», и написал для его украшения целый ряд полотен, включая «Подсолнечники», «Спальню», «Сеятеля», «Колыбельную». Почти все произведения он мыслил связанными друг с другом, решал их как ансамбли, объединенные размером, колористической идеей и темой. «Мне хочется, чтобы у меня был настоящий дом художника, без претензий, напротив, совсем непритязательный, но такой, где во всем, вплоть до последнего стула, будет чувствоваться стиль». Он изобразил Желтый дом на картине, о которой писал брату: «В этом такая мощь — желтые дома, освещенные солнцем… Дом слева — розовый с зеленными ставнями, стоящий в тени дерева, а там — ресторан, куда я каждый день хожу есть. Мой приятель — почтальон — живет в конце улицы, слева, между двумя железнодорожными мостами».