На мой вопрос, кто она, — эта неизвестная мне особа, Эстер, продолжая делать какие-то манипуляции с картами, отвечала, что «она», конечно, женщина, но «когда, например, я выбрасываю карты попарно, по своему способу, то ни одной дамы около вас не остается… Вы видите, этой особы здесь нет… А между тем, новая любовь!.. Ее следует остерегаться, но как? — карты не говорят!.. И это все, monsieur», — прибавила она, вставая… — «Впрочем, потрудитесь еще взглянуть в это зеркало… Иногда в зеркале лучше разглядеть некоторые черты, чем прямо… Довольно; благодарю вас!.. Ничего не могу сказать более»… И когда я выходил, то она дважды повторила мне вслед: «Странно… Очень странно…» Хотя гаданье французской колдуньи и напомнило мне по форме запутанные предсказания древних оракулов, но оно не оставило во мне глубокого впечатления, и те несколько дней, что я провел после того в Париже, я о нем, конечно, и не вспоминал.
— Начало вашей истории, — сказал барон, — не лишено интереса… Желательно знать, что же произошло дальше?
— Дальше, не знаю, надо ли и продолжать? Далее все произошло и происходит уже не в этой области или, вернее, не в этом мире…
При этом мы все невольно переглянулись с недоумением…
— В каком же мире? — спросил барон.
— В «мире снов»…
— Ну, это продолжение как будто не соответствует началу, — несколько разочарованно сказал барон, — мало ли что может присниться!.. Хотя, конечно, и сны иногда бывают вещие…
По этому поводу между некоторыми из присутствовавших завязался небольшой спор.
— По-моему, — сказал поэт Темницкий, — сон есть вторая жизнь человека, законы которой еще не исследованы. Подумайте только, что целую треть нашего земного существования мы спим. При этом во сне происходят иногда такие вещи, которые решительно ничего общего не имеют с тем, что с нами было наяву… Где же находится тот мир, в который вас переносит сон? Быть может, близко, а может быть, в недосягаемом наяву расстоянии от вас… И все предметы и лица, наполняющие мир снов, действуют, если можно так выразиться, по особым законам природы… Недаром у древних существовал могучий и загадочный бог сна…
— Не желая оспаривать вас, — сказал барон, — замечу, однако, что между миром действительной жизни и миром, где царствует ваш бог сна, существует непроходимая пропасть, через которую можно перебросить только один мост, всем известный, — пробуждение… Раз вы его перешли, все кончено: этот мост проваливается в пропасть. В конце концов, эта наша фантазия прогуливается в призрачном царстве Морфея, а тело преспокойно лежит в кровати…
— То, что вы говорили, барон, — вмешался Гейст, — касается все того же тела, т. е. нашей материальной жизни… Но, кроме тела, есть еще нечто другое, для которого не существует препон… По нашему учению, человек, кроме тела и духа, обладает еще астралом, с которым и происходят разные приключения, независимо от нашей телесной оболочки… Но я не буду об этом распространяться, так как (не знаю, как другие) очень интересуюсь дальнейшим, т. е. тем, что произошло с Нерехтиным во сне.
— Я вернулся в Петербург, — продолжал Нерехтин, — поздней осенью и вскоре по приезде получил письмо от особы, о которой я вам упоминал, с извещением, что она скоро приедет с семьей в Петербург. Странное дело: вместо того, чтобы обрадоваться, я вдруг впал в какую-то беспричинную меланхолию. Чтобы рассеяться, я отправился в какой-то театр и вернулся домой довольно поздно, написал письмо и лег спать… Я вообще не боюсь спать в темноте, но на этот раз мне почему-то стало жутко и я оставил гореть одну лампочку, набросив на нее красный шелковый платок. Я долго не мог заснуть и старался думать о своем одиноче-сгве и что уже ради этого следует жениться.
Затем я глубоко заснул, и вот вижу, будто я нахожусь в какой-то полуосвещенной комнате, вроде обширной передней. Около внутренней деревянной лестницы, ведущей куда-то наверх, в кресле сидит женщина в темном платье. Когда я вошел, она подняла на меня глаза и горько заплакала. Она была еще молода, но скорее некрасива, и тем не менее мне стало жаль ее. Я начал ее утешать; ей, видимо, это было приятно, но она продолжала плакать и в чем-то меня упрекать. Я никогда ее не видел, ни во сне, ни наяву, и поэтому спросил: «кто она и отчего она плачет?» Она с удивлением на меня посмотрела и стала что-то говорить, как будто одно и то же, но я ничего не мог расслышать и только видел, как шевелятся ее губы… Так я простоял около нее довольно долго, как вдруг на лестнице раздались тяжелые шаги… Тогда она вскочила и хотела схватить меня за руки, как бы ища моей защиты, но в этот момент что-то толкнуло меня в грудь, и я проснулся… Оказалось, что это разбудила меня моя собака, вскочившая неожиданно ко мне на кровать. Сон, как видите, с внешней стороны был совершенно неинтересен и он произвел на меня впечатление только потому, что все это я видел так же отчетливо, как наяву… Через неделю повторилось почти то же самое, и я опять увидел «ее» в той же обстановке, но на этот раз она уже меня держала за руки, и мне казалось, что мы с ней связаны чем-то очень важным…