В эту горестную минуту отчетливо ощущаю, что я нахожусь там, где должна, и с теми людьми, с которыми должна. С людьми, которые когда-то были моей семьёй и.… ею остались. Зоя Александровна - прекрасная, добрая, чуткая женщина. Я хочу помочь ей и поддержать. А Вова…
Вову я просто люблю. Такого неидеального, порой бесячего, но до глубины души любимого. Несмотря на ссоры, обиды, развод. Несмотря ни на что.
Сегодня я хочу быть здесь, с ними. И не только сегодня.
Нас прерывает сиделка. Она подходит с тонометром, чтоб померить Зое Александровне давление. Вова помогает мне подняться, я вытираю лицо тыльной стороной ладони. Решаю сходить в ванную. Умываюсь холодной водой, промокаю лицо полотенцем. В зеркало на меня смотрит бледная девушка с красными глазами.
Идя по коридору обратно, прохожу мимо одной приоткрытой двери. Боковое зрение улавливает там кого-то. Останавливаюсь, открываю дверь шире. Сердце моментально больно сжимается.
На кровати сидит перепуганный до смерти Егор.
Глава 34. Маленький мальчик
Встреча с Егором застает меня врасплох. Если честно, в суете сегодняшнего утра я забыла, что у Вовы есть сын. А сейчас гляжу на него испуганного и не знаю, как реагировать. Мальчик сидит в кресле. Одет в пижаму. Кровать смята. Только проснулся? Глаза большие-большие, на пол-лица. В них стоят слёзы вперемешку с ужасом.
Горло снова перетягивает проволокой. Я не могу безразлично развернуться и уйти, но и что сказать Егору, не знаю. Мне становится так же страшно, как ребёнку.
- Дедушка умер, - подает тихий тоненький голосок. В словах Егора нет вопроса. Значит, ему уже известно.
Я порываюсь позвать Вову, но тут же передумываю. Зоя Александровна продолжает рыдать на всю квартиру, ему лучше остаться с ней.
Господи….
Сделав жадный глоток кислорода, совершаю немыслимое: прохожу в комнату и закрываю за собой дверь. Мальчик смотрит снизу вверх, как я медленно приближаюсь к нему. Выдвигаю стул из-за стола и сажусь напротив Егора. Открываю рот, но тут же захлопываю, не зная, что сказать.
Возникает тишина, прерываемая только доносящимся из-за закрытой двери плачем Зои Александровны. Егор глядит на меня в ожидании чего-то. Наверное, подтверждения дедушкиной смерти. Я правда не знаю, что нужно говорить в этих случаях. Тем более детям. Тем более детям, уже пережившим тяжелую потерю.
- Дедушки больше нет здесь с нами, но он теперь смотрит на нас с неба, - тихо говорю банальность.
- Как моя мама?
- Да.
- Это называется «умер»! - выкрикивает и отворачивается от меня, потому что по лицу побежали слёзы. Мальчик вытирает их рукавом пижамы и шмыгает носом.
Я смотрю несколько секунд на сына Вовы. Он сильно вырос и окреп в плечах за два года. Но все так же похож на своего отца. Те же густые светлые волосы, что у Вовы, те же голубые глаза. Только скулы и подбородок другие. Наверное, от матери. Однако это не мешает с уверенностью сказать, что передо мной никто иной, как ребёнок моего бывшего мужа. Без всяких анализов ДНК и каких-то ещё доказательств.
Егор снова вытирает щеки рукавом пижамы. У меня больно ноет в сердце. Мне становится жаль маленького мальчика. Хочется как-то помочь ему, поддержать, утешить, но я не умею. Виню себя за то, что не могу подобрать нужных слов.
Я осторожно тяну к плачущему Егору руку и мягко провожу по светлой голове. Он не сопротивляется, не скидывает мою ладонь. Я немного смелею, глажу Егора по затылку чуть увереннее и чувствую, как у самой закололи глаза. Нужно сказать мальчику что-то утешающее, например, что дедушка будет смотреть на него с неба и радоваться. Но Егор уже знает, что такое смерть, и вряд ли захочет слушать сладкие речи про то, что на самом деле дедушка жив, просто не с нами, а где-то там в другом месте.
- К сожалению, все люди умирают. Кто-то раньше, кто-то позже. Это неизбежно. Нам остается только учиться жить без них.
Я не уверена, что говорю правильные слова для ребёнка. Наверняка детские психологи бы поругали меня и сказали, что я наношу Егору травму. Я не хочу причинять мальчику боль. Но и ничего красивого в этой ситуации придумать не могу.
- Почему люди обязательно должны умирать?
Егор перестал плакать. Последний раз вытер лицо рукавом пижамы и опустил глаза в пол. Я продолжаю осторожно гладить его по голове и спине.
- Потому что так устроен этот мир.
- Он не справедлив.
- Это точно. Но мы никак не можем на это повлиять.
- Когда я вырасту, я стану ученым и придумаю лекарство от смерти.
Я грустно улыбаюсь. Егор поднял на меня лицо, оно полно решимости осуществить задуманное. В больших голубых глазах читается такая же сила воли и целеустремленность, как у отца.