— В прямом. Устроила скандал не слезая со спины мужика и настучала ему по голове кактусом. А ты о чём подумал?
— Кхм…
С удивлением глядя, как стремительно краснеют заостренные уши и скулы опекуна, нахмурилась, а потом…
— Что-о?! Пошляк! Кактус гони!
Извинился ли он? Сейчас! Перехватив руки, которыми колотила его в грудь, молча поцеловал костяшки пальцев и уточнил вкрадчиво:
— А с оборотнем я тоже все не так понял?
— Понятия не имею, что ты там себе понял!
— Так объясни. Почему он тебе не понравился? Манеры, мама или зубы кривые?
— Кактус! — потребовала упрямо.
А этот снова закашлялся.
— Кривой? — уточнил почему-то.
Да что с ним? Простыл что ли? Постучав друга по спинке, с тяжелым вздохом покачала головой. Точно простудился, бедняжка.
— Толь, я на минуточку к себе в комнату и сразу вернусь, — сочувственно погладив по щеке, сказала. — Ты пока щепки с дивана смети, раздевайся и ложись.
Новый приступ кашля заставил сердце жалостливо сжаться, но, едва шагнула к выходу, друг поймал за руку и нервно протянул:
— Дуся, я не совсем понял. Ты шутишь или на платье намекаешь?
— Какие уж шутки! А платье и так на тебе. Впрочем, — задумалась, вспоминая где у меня разогревающая мазь от простуды, шерстяные носки и травы лежат. Блин, не помню! — Ладно, можешь пока не раздеваться. Замерзнешь еще.
— Дуся?
— Да отпусти ты меня! Лучше диван отряхни от щепок. Или так занозы нравятся?
— Одну и вовсе люблю, — буркнул себе под нос очередную глупость и: — Зачем мне раздеваться?
— Затем! Такой кашель лечить надо, а растирать тебя сквозь платье не вариант. Отпусти, я быстренько сбегаю.
Когда он снова закашлялся, вырвала руку и, торопливо подбежав к окну, закрыла створки.
— Никаких сквозняков! — пояснила свои действия.
— Дуся, я вовсе не боле… — оборвав себя на полуслове, друг внезапно замолк, задумчиво посмотрел на мое встревоженное лицо и кивнул. — Растирать, говоришь? Пожалуй, я и вправду себя не очень хорошо чувствую и, знаешь, наверное, не стоит с такой простудой два портала подряд создавать.
Я только отмахнулась, выскакивая из кабинета. Какие женихи, если Толику плохо?
В комнате быстро отыскала все необходимое и завернула в теплый вязаный плед. Уже в дверях притормозила и вернулась. Торопливо вытащила из шкафа первое попавшееся платье и переоделась. Сейчас свитер Толику и самому пригодиться, а то на нем какая-то тонкая рубашка. Наверное, просвистело, пока за мной в таком виде по лесу гонялся. Вот же я дура! Черт бы побрал эти гены попаданческие вместе с любовью!
Ругая себя на все лады, влетела в кабинет и, остановившись в центре, нервно огляделась прижимая к груди вещи. Обломки мебели аккуратной кучкой высились возле дальней стены. Легкий ветерок колыхал шторы, а на каминной полке исходил паром кофейник. Когда успел приказать принести кипятка? Неужели я так долго? И где он сам? Если куда-то ушел, я его… Сзади с негромким щелчком закрылась дверь, я обернулась.
— Зачем? — когда в замке повернулся ключ, удивленно вскинула бровь.
Болящий небрежно пожал плечами:
— Ты же мне спину растирать будешь, а я не хочу, чтобы кто-то вошел и неправильно все понял.
— Эм… а почему ты ключ в окно выкинул? — еще больше удивилась и, осознав страшное, всполошилась: — Ты зачем вообще окно открывал? Сквозняк же! Продует!
— Извини, забыл, — виновато вздохнул он, закрывая створки. Рама вспыхнула синим огнем запирающего заклятия. — Чтобы случайно ветром не распахнуло.
— Я тебя сейчас укушу, — скрипнув зубами, пообещала и, пристроив плед и остальное на секретер, возмущенно воззрилась на Толика.
— За что? — несколько напрягся он.
— А то ты не знаешь! Разве можно во время простуды магичить? Это же вредно!
Мне почудилось, выдохнул он с облегчением, но разбираться с этим не стала. Просто подошла к нему и, взяв за руку, потащила к дивану. Благо, щепки с него друг успел стряхнуть и, судя по степени чистоты замшевой обивки, даже магией почистил.
— Нет, я тебя всё-таки покусаю! Совсем без головы, да? Почему ты так небрежно к своему здоровью относишься? Вот разболеешься, что я буду делать?
— Боишься, отправить тебя к новому жениху не смогу? — язвительное.
— Да иди ты! — задирая подол розового платья и через голову стаскивая его с друга. — Какие женихи, если у тебя кашель? Да я сейчас думать ни о чем другом не смогу, а выбор мужа требует серьезного подхода.
— Уверена? — вкрадчиво.
— Конечно, — подтолкнула к дивану. — Ложись.
Приоткрыв крышечку кофейника, щедро сыпанула в кипяток лекарственных трав. Как раз, пока растираю, заварится. И тут сзади донеслось нарочито невинное:
— Штаны снимать?
Сглотнув, замерла, но тут же сама себя обругала. У меня Толик во время простуды магичил, а я о глупостях думаю! Развернувшись, демонстративно подошла к дивану, развесила на спинке плед, теплые носки пристроила рядом.
— Снимать естественно. Ноги тоже надо растереть и ступни. Не беспокойся, я быстро всё сделаю, а под пледом не замерзнешь, — открыв банку с бальзамом, сурово посмотрела на этого самоубийцу. Резкий запах можжевельника и бергамота ударил в нос, перебивая ароматы прочих компонентов состава. — Если уж ты так неосмотрительно потратил силы, придется тебе теперь отлеживаться. И только попробуй мне про работу заикнуться! Своими руками рога обломаю!
— Так у меня их нет, — аккуратно повесив брюки на стул, фыркнул мужчина насмешливо.
Вот же! Большой взрослый дядька уже, а ведет себя как маленький!
— Тогда за уши оттаскаю, — шагнув к нему, решительно зачерпнула мази и, поставив баночку, обеими руками принялась тщательно втирать её в широкую грудь.
— Дуся, у тебя щеки красные, — почти сразу же заметил друг невинным тоном.
— Угу.
— И уши.
— Угу.
— И…
— Замолчи, а? — буркнула. — Всё! Ложись на диван.
И этот… этот… фей-крестный лег на спину! Причем закинув руки за голову и поглядывая на меня с самым хитрым видом. Ну не балда ли?
— На живот! — рявкнула, чувствуя, как лицо буквально пламенеет от смущения.
Руки дрожали, коленки тоже. Тело и вовсе огнем горело, а внутри все пульсировало и тянуло. От вида могучего тела, послушно растянувшегося на диване лицом вниз, в горле пересохло.
— Кажется, я от тебя заразилась, — проворчала досадливо.
Нет, я не совсем кретинка, но признавать очевидное не хотелось. Мне Толика лечить надо, а не… Всё, дурные мысли прочь. Извращенка! Бедному ушастику плохо а я на его попу любуюсь. Тем более, спина и плечи, все равно лучше, да и ноги… Черт!
Тряхнув головой с усилием сглотнула и, накрыв пледом отвлекающие от главного формы, села на подлокотник.
— Так неприятно смотреть? — тихо проговорил Толик, а я… в культурном шоке.
Да! Именно в шоке. От собственной реакции и безответсвенности. Ну, и от длинны мускулистых ног вкупе с узкими бедрами, и выпуклой рельефностью… мышц, и… Будь я в адекватном состоянии, непременно отшутилась бы или промолчала на худой конец, а так ответила, не задействуя мозг.
— Будь так «неприятно» смотреть на любого из женихов, уже давно со всех сторон замужем была бы.
Потом поняла, что и кому сказала, но ужаснуться не успела, потому как из-под пледа донеслось довольное:
— Вот прямо одни уроды? Вроде, принцы для попаданок задохликами не бывают.
Говори он серьезно, наверное, смутилась бы, но шутливый тон успокоил, и я просто улыбнулась, пристраиваясь на подлокотнике и принялась растирать левую ступню полукровки.
— Ну, почему сразу уроды? — тщательно разминая его длинные пальцы и получая от этого массу удовольствия, пробормотала. — Очень даже красивые мужики, но лучшее враг хорошего.
Я так увлеклась массажем, что едва не забыла о его предназначении. В смысле, о том, что лечу, а не просто щупаю. Но Толик и вправду простыл сильно, потому как пару раз даже застонал в подушку. Не громко, но я услышала и, опомнившись, натянула на узкие ступни шерстяные носки, которые вязала для них же к зиме.