— Пора звонить Терри. — Она благодарно посмотрела в сторону Кристофера. — Вы меня просто спасли от голодной смерти. Если бы я съела сегодня еще один гамбургер, я просто сошла бы с ума.
Глория недоумевающе взглянула на нее.
— Ты куда? — Ей вовсе не понравилось намерение секретарши оставить ее одну с назойливым соседом. — Ты что, уходишь?
Глории было наплевать на то, что этот тип может догадаться, что она просто боится остаться с ним наедине. Он и так уже не мог не заметить, что она вовсе не в восторге от него. Особенно после вчерашнего, когда он обнаглел настолько, что стал распускать ее волосы и даже полез расстегивать блузку. Сказать, что она чувствовала себя неловко рядом с ним, значит, не сказать ничего.
Люси понимающе посмотрела на нее.
— Ты так долго гуляла, а мне так хотелось есть, что я не стала тебя дожидаться. Я больше не могу съесть ни крошки. Кроме того, Терри ждет моего звонка в семь.
Как бы Глория ни относилась к своему соседу, но он все же вынудил ее несколько изменить манеру одеваться. Не так, конечно, как это произошло, когда она была влюблена в Дэвида, но все же…
Дэвид…
Он был ее непосредственным начальником. Как только открылись двери лифта, и он первый раз вошел в офис, она поняла, что пропала. Он был красив, обходителен, внимателен и каким-то непостижимым образом всегда знал, что ей хочется услышать от него. Даже та улыбка, которой он одаривал ее, когда они проходили мимо друг друга в коридоре, посылала ее на вершину блаженства.
Прошло полгода, прежде чем Дэвид заметил, что она не только толковый сотрудник, но и симпатичная женщина. Это случилось на рождественской вечеринке их компании. Чего ей только стоило подобрать подходящее платье! Впервые она одевалась для мужчины, а не для того, чтобы произвести впечатление компетентного работника.
Она сменила прическу и осветлила волосы. Она проводила часы, читая советы в женских журналах о том, как же нужно пользоваться макияжем. Она стала ловить себя на том, что начинает входить во вкус тех вечных женских интриг, целью которых является произвести впечатление на интересующего тебя мужчину. Да, как давно это было, а сердце болит до сих пор.
Глория отвела прядь волос с лица и отмахнулась от невеселых воспоминаний.
Сегодня на ней был серый трикотажный сарафан без блузки. Так как его вырез показался ей вызывающим, она повязала на шею тонкий розово-серый шифоновый шарфик, что не только спасло ее от чувства неловкости, но и придало ее костюму некоторый налет женственности. Кроме того, она надела кожаный поясок поверх сарафана, отчего ее одеяние стало короче и открывало ноги на несколько сантиметров выше колен.
Утром, покрутившись перед зеркалом, она решила оставить волосы распущенными. Так как все собеседования до сих пор были неудачными, она подумала, что это может сработать. Но волосы мешали ей во время бесед, а когда она спустилась к морю, они то и дело лезли в лицо, развеваемые ветром, так что ей пришлось снять шарфик с шеи и повязать его на голову.
Боже, так шарфик все еще на ее голове, а не на шее! Что же делать? Глория сразу же ощутила, насколько глубокий вырез на сарафане и как непристойно это выглядит. Она быстро стянула шарф с волос и перевязала его, стараясь скрыть фрагмент тела, открытый постороннему взору. Может, Кристофер и не заметил ничего?
Несмотря на все ее ухищрения, день был на удивление неудачным. Единственная разница заключалась в том, что сегодня ей было труднее общаться со своими гостями, так как они то и дело шарили глазами по ее ногам. Она вовсе не поверила этому Тарди, что все мужчины одинаковы, но сегодня ее уверенность несколько пошатнулась.
Люси подмигнула Кристоферу и игриво послала ему воздушный поцелуй.
— Превосходный ужин. Счастливо, благородный спаситель.
Он дружелюбно с ней распрощался, улыбаясь во весь рот. Но как только она ушла, он стер улыбку с лица.
— Сегодня вы выглядите почти как настоящая женщина.
Неожиданно ее сердце бешено забилось. Она надеялась, что это произошло вовсе не потому, что она стояла напротив удивительно привлекательного мужчины, который считал ее почти женщиной. Со времен своего романа с Дэвидом она выкорчевывала все игривые мысли о мужчинах из своего сердца и была вполне успешна в этом.
Что же это за мужчина, который имеет наглость оскорблять ее, но даже при этом ее сердце откликается на его близость…
— Это называется — похвалить так, что не поздоровится? — вызывающе спросила она у него.
Сам же Кристофер продолжал преспокойно сидеть в своем кресле, сложив руки на голой груди. Кстати, у него вообще есть рубашка?
— Вам виднее, я же ваших университетов не заканчивал… Что вы там стоите, как столб? Приземляйтесь, а то у вас усталый вид.
Как бы она хотела сейчас круто повернуться и уйти, гордо подняв голову! Но у нее сводило желудок при виде всей этой роскоши, которой был уставлен стол. Плевать на него… Она решительно села в кресло.
— Ну что ж, я слишком устала, чтобы спорить, и слишком голодна, чтобы быть гордой.
Он взял со стола блюдо с курицей и пододвинул его к ней поближе.
— Вам какой кусочек?
Не раздумывая, она схватила первую попавшуюся ножку, а затем, прежде чем он успел поставить блюдо на место, еще одну. Ничего не говоря, он по очереди предлагал ей все блюда, стоящие на столе. И она приступила к еде. За столом царила напряженная тишина. Не в состоянии больше выносить это напряжение, Глория подняла на него глаза.
Его поза не изменилась. Он так и сидел, скрестив руки на груди, внимательно наблюдая за ней.
— Очень вкусно… — пролепетала она.
Курятина была на удивление сочной и ароматной. Нужно было отдать Кристоферу должное. Хотя он и сует свой нос, куда его не просят, но повар он удивительный.
Он кивком поблагодарил за комплимент, но сам ничего не ответил, все еще продолжая серьезно разглядывать ее. У Глории тревожно засосало под ложечкой. Интересно, что он там думает про нее?
Она доела печеную картошку, наполовину съела салат и затем прикончила куриную ножку, а он все еще не спускал с нее глаз. Глорию бросило в жар, и даже легкий бриз, налетающий с моря, не мог освежить ее. Становилось все труднее и труднее дышать, каждый глоток давался с трудом, кусок не лез в горло…
Наконец она со стуком бросила вилку на стол и заявила:
— Я не могу есть из-за того что вы так уставились на меня. Лучше сразу выкладывайте, о чем вы там думаете.
Он еще секунду смотрел на нее, не мигая, а затем недоуменно покачал головой.
— Я все никак не могу понять… Какая же работа заставила вас так поспешно искать мужа? И почему вы решили, что без этого вам не получить желаемого поста? Неужели вы настолько не верите в ваши собственные достоинства?
Господи, у нее был сегодня такой тяжелый день, а это уже последняя капля, переполнившая чашу терпения. Глория резко встала, и от ее порывистого движения стул опрокинулся с тупым звуком.
— Я-то верю в свои силы. Проблема вовсе не в моих профессиональных качествах.
На секунду у нее от гнева появилась пелена перед глазами. Она встряхнула головой, чтобы явственно видеть обидчика.
— Я работаю в весьма консервативной компании, и у нас твердолобый босс. Чтобы получить повышение, я должна соответствовать его требованиям.
— Ну и что? Какое это имеет отношение к замужеству?
Его лицо выражало изумление.
— Самое прямое! — Глория так давно держала в себе это чувство обиды, что ее горечь прорвалась теперь наружу. Наконец у нее есть возможность выговориться. — Этот допотопный тупица, до сих пор пребывающий в средних веках, назначает на пост президента только тех, у кого есть семья!
— Пост президента?
Он удивленно поднял бровь, и его недоверие разозлило ее еще больше.
— Да, пост президента! А чему вы так удивляетесь? Хоть я женщина, но при этом я один из лучших специалистов в своей области и как никто другой заслуживаю этого повышения!
Она смотрела ему прямо в глаза, она была откровенна и полна страсти.