— Вы правы. Я прошу прощения. — Слова прозвучали вполне искренне.
— Я принимаю ваши извинения, — сказала она, смутившись.
— Благодарю вас за то, что вы были столь великодушны и приняли мои извинения.
С этими словами Уорд поднял Розали на руки.
Внеся свою ношу в холл, мужчина огляделся.
В доме было четыре этажа, на каждом располагалось по одной квартире. На первом этаже жила хозяйка, которая и сдавала помещения.
— Только не говорите, что вы живете на последнем этаже… — мрачно произнес Кингсли.
— Вообще-то именно там, — радостно подтвердила его догадку Розали.
— Очень умно.
Их глаза встретились, и на этот раз им никто не мешал. Очень медленно он склонил голову, Розали не пыталась отвернуться. Она не могла отвести взгляд, утопая в бездонной синеве его глаз. Его теплые губы коснулись ее губ в мимолетном поцелуе, который длился всего долю секунды.
— Пойдемте. У вас был тяжелый день, — хрипло произнес Уорд.
У двери в свою квартиру Розали обнаружила, что до сих пор держит в руках ключ от подъезда. Пытаясь найти нужный ключ, она заметила, что руки ее дрожат. Только бы Кингсли ничего не заметил.
Она позволила себя поцеловать! О чем она только думает? Вдруг он решит, что этот поцелуй — приглашение? Ну уж нет!
Она вставила ключ в скважину, и они оказались в небольшой прихожей.
— Дальше я справлюсь сама. — Розали попыталась высвободиться, но Кингсли ей не позволил. Тогда Розали попросила:
— Не могли бы вы опустить меня, пожалуйста?
— Где гостиная? — словно не слыша ее, осведомился Уорд.
— Там, — показала она, — но вам нет нужды оставаться. У вас встреча, и я благодарна за то, что вы подвезли меня.
— Прекрасно. — Он внес ее в гостиную и огляделся по сторонам.
Комната была просторной и светлой, с высокими окнами. Светло-желтые и кремовые тона стен, мебель из сосны.
— Если бы вы опустили меня здесь, — она указала на широкий диван у стены, — это было бы очень кстати. — Только бы он не воспринял это как приглашение.
— Я не собираюсь приставать к вам, Розали, словно прочитав ее мысли, произнес Кингсли.
Он очень осторожно опустил ее на диван, и на долю секунды Розали стало жалко расставаться с теплом его тела и надежным кольцом сильных рук. Но слова, которые только что произнес Уорд, еще звучали в ее ушах.
— Я знаю. У вас назначена встреча.
— Была назначена. Я отменил ее, когда узнал, что у вас перелом.
— Вам не следовало ее отменять, — запротестовала Розали.
— Я ее перенес. Вам от этого лучше?
— Ноя…
— Не надо отвечать, — отмахнулся он. — Я не мог поступить иначе. Послушайте, кем вы меня считаете? Вам плохо. Единственное, что я могу для вас сделать, — это убедиться, что у вас есть какая-нибудь еда. Где кухня?
Это безумие. Губы все еще ощущали его поцелуй. Ей так хотелось спросить, зачем он сделал это. Но для него, по-видимому, этот поцелуй не имел никакого значения. Да и ей самой он казался чем-то нереальным. Если бы не это странное ощущение на губах, Розали решила бы, что все это ей померещилось. Ее сердце билось так часто, что стало трудно дышать.
— Не стоит беспокоиться, — как можно спокойнее произнесла она. — Я вполне могу приготовить бутерброд, а после нашего ланча этого более чем достаточно.
Она лгала. На самом деле Розали просто умирала от голода. Может быть, это стресс повышает аппетит? Или она столько энергии и сил потратила на этого мужчину, что организм требует их восполнения?
— Бутерброд? — Кингсли скептически взглянул на нее. — Сейчас уже восемь вечера. Вам нужно что-то более существенное, да и мне тоже.
— Боюсь, вы ничего не найдете. Я собиралась сегодня зайти в магазин.
— А в морозилке?
— У меня ее вообще нет. Я предпочитаю свежие продукты, ведь для одного человека не требуется больших запасов.
— Хорошо, — улыбнулся Уорд, — я закажу ужин на дом. Какую кухню вы предпочитаете?
Китайскую, итальянскую, индийскую или тайскую?
Розали сдалась. Она слишком устала, чтобы спорить, да и лодыжка болела.
— Китайскую.
— О, это моя любимая. Что-нибудь конкретное?
— На ваш выбор, — отозвалась Розали.
— Чудесно. У вас есть рекламка с телефоном?
— Нет, но на углу замечательная китайская закусочная.
Кингсли кивнул, подошел к телевизору, включил его и протянул ей пульт.
— Развлекайтесь пока, только дайте мне ключи от входной двери.
Розали послушно протянула ключи. Когда дверь за ним захлопнулась, она облегченно вздохнула. Этот день был каким-то кошмаром.
Никогда она не чувствовала себя такой беспомощной. А как ужасно она, должно быть, выглядит!
Последняя мысль тут же привела ее в чувство. Розали дохромала до ванной комнаты и взглянула на свое отражение. Ее лицо было пепельно-серым, макияж куда-то испарился, за исключением туши, которая оказалась размазанной вокруг глаз. Панда какая-то, да и только. Розали застонала. Как Уорду могло прийти в голову остаться поужинать с таким пугалом?
Она бросилась приводить себя в порядок.
Умылась, нанесла крем, подкрасила ресницы, припудрилась, чтобы убрать бледность, расчесала волосы, пока они не заблестели и не легли мягкими волнами на плечи, надушилась своими любимыми французскими духами, стоившими целое состояние, и оценила результат. Вот это уже намного лучше!
Розали похромала в кухню и рухнула на стул.
Лодыжка нестерпимо ныла. Ее брюки безнадежно испорчены, но на переодевание уже не было сил.
Спустя десять минут маленький столик в углу гостиной был заставлен всевозможными закусками. Кингсли наполнил бокалы апельсиновым соком. Спиртное исключалось он был за рулем, а она приняла обезболивающее.
— Кингсли, этого хватит, чтобы накормить целую армию, — воскликнула Розали, разглядывая все это великолепие. Здесь был паштет, говядина с черным перцем, свинина по-китайски, цыпленок с имбирем и ананасом, жареный рис, крекеры из креветок и еще много разных вкусностей.
— Я голоден, — улыбнулся Уорд, и у Розали все внутри сжалось.
Когда тарелки опустели, Кингсли принес обезболивающее и стакан воды. Он подумал обо всем.
— Спасибо, — смущенно поблагодарила Розали. Ей не хотелось, чтобы о ней заботились, тем более Кингсли Уорд. Она вообще отказывалась признаться в том, что его забота очень приятна.
— Помочь вам приготовиться ко сну? — вежливо предложил он.
Серые глаза встретились с синими. Розали поспешно отвела взгляд и пробормотала:
— Я сама справлюсь.
— Хотите кофе? Или чай? Я знаю, англичане предпочитают чай.
— Нет, спасибо.
— Какао? Молоко?
— Ничего не нужно, спасибо. — Скорее бы закончились ее мучения.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, кажется, мое пребывание в гостях затянулось, произнес Кингсли с издевкой. Он взял ее руку и поднес к губам. Этот поцелуй был столь же мимолетным, что и предыдущий. — Спокойной ночи, Розали. — Он выпрямился, не выпуская ее руки. — Приятных снов.
— Спокойной ночи. — Поцелуй жег руку. Спасибо за все, что вы сделали для меня сегодня.
Это мой долг — помогать леди, попавшим в беду.
Кингсли вежливо кивнул и вышел из комнаты. Розали слышала, как тихо закрылась входная дверь. Молодая женщина сидела в тишине, задумчиво глядя перед собой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро посыльный принес Розали огромную корзину цветов. На карточке было только «Выздоравливайте поскорее» и "К" вместо подписи. За цветами последовали… три недели молчания.
Розали не находила себе места. Нервы были напряжены до предела, а аромат цветов, пропитавший, казалось, даже стены ее квартиры, сводил с ума, постоянно напоминая о Кингсли. В офисе тоже было не лучше, при каждом телефонном звонке ее сердце замирало.
К концу второй недели она решила, что неверно растолковала знаки внимания, которые оказывал ей Уорд. Видимо, она интересовала его только как специалист, а не как женщина. Запихивая в мусорную корзину увядшие цветы, Розали уверилась в мысли, что Кингсли просто-напросто пожалел ее, а цветы — знак сочувствия с его стороны, и ничего больше.