— Доктор Паркс на следующей неделе возвращается к своей практике, — сообщил он, — а я уезжаю в Лондон. В качестве вашего лечащего врача я прекрасно знал, что с вами ничего особенного не произошло. Впрочем, если хотите полной откровенности, вообще ничего! И если помните, на прошлой неделе я послал вам счет, как частному пациенту, и объяснил, что больше не приду по вызову. Я написал на нем фамилию другого местного врача, который с радостью включит вас в список своих платных пациентов, и полагаю, что этим я выполнил свой врачебный долг по отношению к вам.
На мгновение в фиалковых глазах мелькнула ненависть. Гэй повернулась к сводной сестре.
— И все время это была Харриет... Так? — ядовито осведомилась она. — Именно Харриет вы собирались повести под венец и водвориться с ней в «Фалезе»... в моем доме!
— Ты хорошо знаешь, что я не пошла бы на это, — поспешно заверила ее Харриет, и Филип Дрю нахмурился, словно был в высшей степени недоволен услышанным.
— Я просил не прерывать меня, — холодно напомнил он девушке, с которой недавно страстно целовался.
Впервые Харриет решила воспротивиться его гордости... и очевидному отказу от прежних взглядов.
— Тебе прекрасно известно, что только сегодня днем мы решили ничего не говорить Гэй о «Фалезе», — напомнила ему Харриет. — Ты сказал, что не нуждаешься ни в доме, ни в деньгах... и я не верю, что они вдруг тебе понадобились! — добавила она.
Лицо доктора Дрю осталось непроницаемым.
— С тех пор я изменил свое мнение, — сказал он и посмотрел на Гэй.
Та выбрала сопротивление:
— Из-за того, что я сказала о Харриет?
— Возможно.
— Вы прекрасно знаете, что я просто погорячилась. Я знаю Харриет не хуже вашего. Собственно, почти наверняка лучше!
— Тогда будьте осторожнее в выражениях, когда вас могут подслушать. — Губы доктора недобро сжались. — И к тому же запомните, я потомок человека на портрете.
— Я не знала, что вы слушаете...
— Воображаю, что тогда вы бы сдержались, если бы смогли. Впрочем, теперь слишком поздно. Я уже сказал, что хочу жить в «Фалезе».
— Вы сказали, что я могу выкупить дом...
— У вас есть деньги? — поинтересовался он, словно ростовщик у неисправного должника.
Гэй отрицательно покачала головой:
— Не думаю, что... сумма, которую вы хотите...
— Я попрошу моего адвоката связаться с вашим по этому вопросу, хорошо? — Доктор смотрел на нее с непоколебимой холодностью. — Я не собираюсь быть немилосердным и жестоким и вынуждать вас убраться отсюда как можно скорее; но ожидаю, что вы освободите дом в течение ближайшего месяца. Это даст вам время найти другое место для проживания.
Харриет, не выдержав, вмешалась:
— Гэй, можешь взять мою квартиру в Лондоне! Переезжай, когда захочешь.
Доктор взглянул на нее почти так же холодно, как на ее сводную сестру:
— Значит, ты не со мной? Сочувствуешь миссис Эрншо?
— Конечно. — Теперь уже покраснела Харриет, она решительно бросилась на защиту сестры. — Я не согласна с твоим отношением к Гэй, нельзя так просто прийти и все отобрать. Ты же дал слово, что ничего подобного не произойдет... и я поверила. — На мгновение в ее глазах появилось умоляющее выражение. — Филип, ты не человек на портрете...
— Его потомок.
— Это ничего не значит. — Но особенно большой уверенности в этом девушка отнюдь не чувствовала. — Ты все же другой — совсем другой! В ином случае я не... не...
— Не согласилась бы сегодня стать моей женой?
— Я согласилась стать женой мужчины, которым восхищаюсь. Если выгонишь Гэй из «Фалеза», я больше не буду восхищаться тобой.
— Никого я не выгоняю. Я всего лишь прошу освободить незаконно занимаемую мою собственность.
— Но днем мы пришли к общему мнению, что не хотим жить в этом доме. К тому же, по твоему признанию, у тебя много денег.
— Деньги тут ни при чем.
— Тогда что?
Доктор Дрю обошел всю комнату, рассматривая книги на полках, потом вернулся к Харриет, смерил ее взглядом с ног до головы, словно видел впервые и открыл для себя что-то новое и загадочное. Затем заговорил очень тихо, со странной вибрирующей нотой в голосе — и тенью мольбы в глазах.
— Ты... — сказал он. — Ты!
И прежде, чем Гэй или Харриет успели вымолвить хоть слово, Филип Дрю подошел к двери, открыл ее и исчез в холле. Оттуда послышались быстрые шаги по направлению к входной двери. Когда она хлопнула, Гэй бросилась к окну и увидела, как доктор решительно садится в автомобиль и разворачивается, потом обернулась к сводной сестре и произнесла изумившую Харриет фразу.