– Простите, но мы не можем начать лечение, не получив ответа на следующие вопросы. – На меня вновь обратили внимание. – Вы принимаете какие-либо препараты в настоящее время?
– Не знаю!
– У вас есть аллергия, соблюдаете ли вы диету?
– Понятия не имею.
– Не могли бы вы назвать имя и контактные телефоны ваших родственников или близких?
Вот тогда-то я впервые его заметил. Светлая полоска на безымянном пальце. Призрачный шрам обручального кольца. Ногти, кстати, очень неаккуратные – криво остриженные, с воспаленной кутикулой.
– Ну конечно, близкие! Похоже, у меня есть жена! – радостно воскликнул я. Кольцо, должно быть, просто украли. Меня, наверное, стукнули по голове и ограбили, а моя дорогая жена сейчас разыскивает меня повсюду. След обручального кольца воодушевлял. – Может, моя жена как раз сейчас обзванивает больницы, пытаясь найти меня, – самонадеянно заявил я.Неделю спустя я все еще пребывал в больнице и все еще ждал ее звонка.
Глава 2
Ногти отросли, заусеницы больше не кровоточили. Я носил на запястье браслет с надписью «НЕИЗВЕСТНЫЙ БЕЛЫЙ МУЖЧИНА», но санитары прозвали меня Джейсон, в честь страдавшего амнезией героя «Идентификации Борна». Между прочим, ничего не знать о себе оказалось вовсе не так увлекательно и не сулило невероятных приключений, как в голливудских блокбастерах. Мой статус эволюционировал от стационарного больного, поступившего в экстренном состоянии, до планового пациента «Больницы короля Эдуарда» в Западном Лондоне. Я вполне созрел, чтобы занять место «Тедди» – помните, милый медвежонок в заплатках, персонаж с открыток, а вовсе не стиляги 50-х и не дамское белье [1] .
Болезни как таковой у меня не обнаружили. В первый же день меня тщательно обследовали на предмет возможной черепно-мозговой травмы, но никаких логических объяснений, почему во вторник 22 октября мой мозг решил произвести полную перезагрузку, не нашлось. Каждое утро я просыпался с надеждой, что проснусь. Но то мгновение растерянности и потери ориентации в пространстве, которое переживаешь, открывая глаза в незнакомом месте, растянулось на целую неделю. Я безуспешно пытался дотянуться до своего утраченного прошлого, но все это были иллюзорные ощущения; так бывает, когда вам кажется, будто телефон в кармане жужжит, но оказывается, что никто не звонил.
Меня регулярно осматривали врачи – непрерывному потоку неврологов с ассистентами меня демонстрировали как любопытную диковину. Что касается диагноза, здесь все были единодушны. Никто из специалистов не имел ни малейшего представления, что же со мной произошло. Какой-то студент даже попытался обвинить меня:
– Если вы забыли абсолютно все, то как же сохранили способность говорить?
С другой стороны, один из неврологов всерьез озаботился моим заявлением, что я утратил память отнюдь не обо всех событиях внешнего мира.
– В таком случае вы, возможно, помните книгу доктора Кевина Ходди «Компьютер в черепной коробке»?
– Брось, Кевин, мало кто об этом вообще слышал… – вмешался другой.
– Ладно, а как насчет сериала по Би-би-си-4 «Исследователи мозга» с участием доктора Кевина Ходди?
– Нет, не припомню ничего такого.
– Хм, поразительно… – пробормотал доктор Ходди. – Абсолютно невероятно.
В тот период моим единственным другом оказался Бернард Зануда с соседней койки, и это несколько смягчило мою депрессию. В те первые семь дней помощь Бернарда стала поистине бесценной. Я был практически сломлен чувством страха и беспомощности от непонимания того, что со мной произошло, кто я такой и смогу ли вообще оправиться до конца своих дней. Но увязнуть целиком в мрачных мыслях мне не удалось, поскольку сосед по палате постоянно поддерживал меня в тонусе, вызывая глухое раздражение своими идиотскими поздравлениями с тем, что я помню, чем завтракал.
– Нет, Бернард, мое состояние характеризуется другими симптомами. Ты ведь присутствовал, когда врач это объяснял.
– Прости, забыл! Ох, это, наверное, заразно!
Бернард не имел в виду ничего дурного и был вовсе не противным – просто неизбывно оптимистичным. Немного утомительно находиться двадцать четыре часа в сутки рядом с человеком, который полагает, что неврологическое расстройство можно излечить, повторяя себе «мир прекрасен».
– Вот что я тебе скажу: у меня в прошлом были моменты, о которых я с удовольствием позабыл бы! – хохотнул он. – Новогодняя вечеринка в 1999-м – ну, ты понял, о чем я? – И, закатив глаза, изобразил пьяного. – О да, это я не прочь забыть навеки! И одну девицу из танцевального сальса-клуба… да уж… Не могли бы вы стереть этот эпизод из официальной записи, господин Председатель?