Они обе понимали, что разговор перешел с теперешней обиды на прошлые.
– Нет… разве только добавить, что, когда я вспоминаю, как весело мы провели эти годы, то мне жаль бедных девушек, которые все это пропустили.
– Когда ты так говоришь, мне тоже становится их жаль. В конце концов, покинув нас, они превратились в таких скучных зануд. Хотя, если честно, я их ничуть не жалею.
Меган, подняв голову, усмехнулась.
– И я тоже, но мне показалось, это так благородно звучит.
И они обе рассмеялись, несмотря на всю печаль обсуждаемого положения. Тиффани решила сменить тему разговора.
– Надо полагать, столь поздний завтрак означает, что ты пропустила утреннюю поездку верхом, и теперь из-за этого весь день будешь в ужасном настроении.
Обычно после раннего завтрака со сквайром Меган половину утра проводила верхом, а вторую половину сама ухаживала за своим любимцем, Сэром Амброузом. Никаким конюхам – хотя у них и был-то всего один, а лошадей четыре – не разрешалось подходить к ее красе и гордости. Исключение составляло лишь кормление, хотя и это Меган любила делать сама. Всем, кто знал, сколько времени она проводит в конюшне, было совершенно ясно, что Меган без ума от лошадей.
– Вообще-то я ездила верхом, – добавила Меган, снова уставившись на сосиску. – Прошлой ночью.
– Не может быть!
Посмотрев на подругу, Меган честно призналась:
– Я не могла этого не сделать, Тиффани, клянусь. Я чуть с ума не сошла.
– Ты взяла с собой хотя бы одного из лакеев?
– Я не решилась их будить.
– Меган!
– Да ладно, меня же никто не видел, – уже защищаясь, сказала Меган, запоздало осознав, каким скандалом могла бы обернуться ее ночная прогулка без сопровождения. – Ради Сэра Амброуза я не сходила с дороги, поскольку вчерашней ночью было довольно темно. И это помогло. Вернувшись, я сразу же уснула.
Тиффани молча смотрела на Меган, и та добавила:
– Эта прогулка помогла мне не только уснуть. Возвращаясь из деревни в третий раз…
– Третий?
– Я проехалась по этой дороге пять раз… ну же, Тифф, я ни на дюйм не сошла с этой чертовой дороги, и Сэр Амброуз был так же, как и я, не прочь пройтись галопом.
Тиффани закатила глаза.
– Так вот, я продолжаю, – вернулась Меган к разговору. – На третьем круге мне пришло в голову, как лучше всего утереть нос леди Офелии, и именно это я и собираюсь сделать.
Тиффани беспокойно спросила:
– Ты ведь не собираешься и вправду ей врезать?
– Нет, – усмехнувшись, сказала Меган и с триумфом добавила: – Я построю особняк вдвое больше, чем у нее, и стану новой госпожой всей округи. Вот тогда она посмотрит.
– Гм, и как же ты намерена это сделать?
– Очень просто. Я выйду замуж за герцога.
– О, ну что ж, это способ. И какого же герцога ты имеешь в виду?
– Конечно, Ротстона, – ответила Меган. – Это единственный герцог, которого мы знаем.
Тиффани выпрямилась. Упоминание имени Ротстона придало реальный вес сумасбродной идее Меган, и Тиффани с тревогой поняла, что подруга говорит вполне серьезно.
– Но мы его совершенно не знаем. Если ты помнишь, его не было на Черинг-Кросс, когда мы пили чай с его бабушкой. В его доме мы бывали лишь однажды, и то потому, что твой отец был дальним знакомым вдовствующей герцогини и написал ей, прося совета, когда подбирал подходящую лошадь тебе в подарок. Тебе исполнялось тогда двенадцать лет.
– Поистине, какая судьба, что она пригласила нас выбрать лошадь из конюшни герцога.
– Судьба? Да у них сотни лошадей. Она была рада избавиться хотя бы от одной.
Меган наклонилась к подруге, чтобы прошептать ей слова, которые молодая леди не должна была произносить вслух:
– Они разводят их у себя на Черинг-Кросс, так что, разумеется, она была рада продать одну из них, – и, выпрямившись, она добавила: – Видишь, у нас есть общее увлечение – лошади.
– У вас? То есть у тебя и герцога? Господи, Мег, ты ведь это не серьезно?
– Совершенно серьезно, – улыбнулась Меган. – Ты только представь, Тифф, к церкви подъезжает великолепный экипаж с гербом Ротстонов, а у входа, сгорая от любопытства, стоит графиня со своими все еще незамужними дочерями. И тут из экипажа выходит твоя верная подруга в сопровождении самого красивого мужчины, какого только можно себе представить. Конечно же, я великодушно поздороваюсь с графиней и даже представлю ей своего мужа, герцога. И, разумеется, деликатно сделаю вид, что не замечаю ее открытого от изумления рта.
– Да уж, она точно откроет рот, – рассмеялась Тиффани, на минуту поддавшись приятным мечтам. – О да, это был бы прекрасный ответ. – И, тяжело вздохнув, добавила: – Если только это было бы возможно.
– Но это возможно, – тихо ответила Меган. – И я намерена это осуществить.
Тиффани с тревогой увидела, как на лице подруги появилось упрямое выражение.
– Постой минутку. Давай посмотрим на это с другой стороны. Если ты хочешь выйти замуж из-за титула, мы можем найти тебе какого-нибудь милого виконта. Может быть, даже графа. Да, графа, и это поставит тебя с леди О на равную ногу. Не качай головой, черт побери!
– Тиффани, если уж я собираюсь опуститься до замужества из-за титула, то это будет очень высокий титул.
– Тогда не опускайся вовсе.
– Я уже решила опуститься. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится идея стать герцогиней.
Тиффани издала тяжкий стон.
– Ну почему мне приходится быть такой суровой? Ладно, раз так, послушай, Меган. Возможно, у тебя в роду есть графы…
– Четыре поколения назад, плюс еще парочка баронов.
– Пусть так, все равно ты остаешься дочерью простого местного сквайра. Герцоги же могут жениться на девушках королевского рода, если захотят. Они не женятся на дочерях сквайров.
– А Ротстон женится, и я не вижу причин, почему бы ему не жениться, – азартно парировала Меган. – Он и так уже сверх меры богат. Положение у него и так самое влиятельное, какое только можно себе представить, так что ему не нужно жениться из-за титула. Он, если захочет, может жениться по любви, а герцоги, черт побери, могут делать все, что им хочется. А мое происхождение не такое уж низкое, я вполне ему подойду. Конечно, он может найти девушку и более знатную, но это совершенно не будет его интересовать, потому что он влюбится в меня, и влюбится безнадежно, заметь это. И думаю, ты знаешь почему. Из-за моих красивых глаз, будь они прокляты. До сих пор моя красота доставляла мне одни неприятности, но теперь именно она поможет мне завоевать герцога.
В этих словах было столько горечи и злости, что Тиффани осторожно спросила:
– А как же ты сама?
– Что я сама?
– Что, если ты не полюбишь его?
– Ну, конечно, полюблю.
– А если не сможешь, Мег? Что, если он злой, ужасный, и его нельзя любить?
– Он не смеет быть таким. Он герцог.
Тиффани оставалось только улыбнуться такой наивной уверенности подруги.
– А что если ты, познакомившись с ним, в глубине души сразу поймешь, что он тебе не подходит, что он только сделает тебя несчастной? Ты все равно будешь хотеть выйти за него?
Немного подумав, Меган ответила:
– Нет.
«Слава Богу, хотя бы это», – со вздохом произнесла про себя Тиффани. Почувствовав под ногами твердую почву, она тут же принялась ее вспахивать.
– Он, видишь ли, может оказаться уродливым.
– Ты разве забыла ту горничную? Помнишь, она нашептывала нам, как он красив?
– Она старалась произвести на нас впечатление.
– В тот день мы и так были вне себя от благоговения перед герцогиней. Не было необходимости впечатлять нас еще больше.
– Это другое дело. Но ты ведь не хочешь в самом деле жить в таком месте?
– Ты шутишь? – воскликнула Меган. – Черинг-Кросс – самый роскошный особняк, какой только можно себе представить.
– Это же не дом, а какой-то чертов мавзолей, занимающий добрых шесть акров. Одна конюшня там больше, чем весь ваш дом, а он у вас не маленький.
– Знаю. Но тот особняк такой величественный, – мечтательно произнесла Меган.
– Величественный? Да в нем наверняка каждый день кто-нибудь гибнет, потому что заблудился, и его так и не нашли.