Чтобы не завестись и не вступить с любимой женщиной в спор, от которого не будет никакого толка, лишь испорченное у обоих настроение, он таращился по сторонам и просто диву давался: какими смешными выглядят даже самые красивые женщины, примеряющие шляпки! Какие-то дикие гримасы корчат: щеки втягивают, губы выпячивают, поднимают брови и, смотря на себя в зеркало этак снисходительно и в то же время высокомерно… наверное, воображают, что перед ними стоит какой-нибудь недостойный такой неземной красоты олух, которого тем не менее надо сразить наповал – хотя бы для того, чтобы он заплатил за шляпку. Артем водил глазами по сторонам, сдерживая смех, как вдруг наткнулся на совершенно другое выражение лица. Стоявшая рядом с ним девушка в черном пальто и черной шляпке, глубоко надвинутой на лоб, смотрела на свое отражение весьма скептически. Вообще, ее шляпка напоминала формой бледную поганку Волоконницу Патуйяра (Артем когда-то писал курсовик по ядовитым грибам и не все еще успел забыть) – в тот период, когда шляпка гриба еще не вполне раскрылась и похожа на колокольчик. Строго говоря, можно было бы сразу сказать, что шляпка похожа на колокольчик… если бы эти цветы бывали черными и бархатистыми. С другой стороны, никто не видел и черных бархатистых Волоконниц Патуйяра, так что оба сравнения имели право на существование.
Несмотря на нелепую форму, шляпка девушке ужасно шла. А может, она – шляпка, надо сразу уточнить! – понравилась Артему потому, что у них с мамой хранилась старая, еще двадцатых годов прошлого века, фотография его прабабушки Анны Тимофеевны точно в такой же шляпке. Анна Тимофеевна, в темном платье и в такой же шляпенции, сидела на стуле, а позади стоял ее муж, Артемий Васильевич Васильев, в честь коего и был, как нетрудно догадаться, назван Артем.
В общем, Артем имел как минимум две причины смотреть на черную шляпку с удовольствием. Он и смотрел.
Вдруг девушка заметила, что он на нее таращится, но ничуть не смутилась и не изобразила это дурацкое высокомерно-равнодушное выражение лица, какое принимают женщины, замечая, что их с интересом разглядывает мужчина. Совсем наоборот – она улыбнулась Артему и словно бы спросила его взглядом: «Ну как, идет мне?»
Артем одобрительно кивнул, и в эту минуту какой-то длинноволосый парень в черной замшевой куртке, небрежно зашитой на спине, протиснулся между зеркалами к стеллажу с мужскими шляпами и толкнул девушку так сильно, что она упала бы, если бы Артем не поддержал. А парень даже не оглянулся и исчез за стеллажом.
– Извините, – сказала девушка, отстраняясь от Артема.
– Да вы что, это он должен был извиняться. Нет, пошел себе, как ни в чем не бывало!
– Ничего себе манеры у людей… – слабо улыбнулась девушка, потирая левую руку.
– Вы что-то побледнели, – сказал Артем, разглядывая ее чуть курносое хорошенькое личико с неяркими веснушками. – Больно толкнул?
– Да просто вдруг кольнуло, – сказала она и улыбнулась. – Уже все прошло. Ничего страшного. Спасибо вам.
– Не за что, – улыбнулся и он. – А шляпку обязательно купите. Она вам просто клинически идет!
– Клинически! – прыснула девушка. – Вы доктор?
– Артем! – раздался в это мгновение возмущенный голос Вики. Артем отвернулся и… и увидел на лице подруги такое негодование, что и не удивился, увидев – девушка исчезла за стеллажами. Видимо, она сочла, что так будет безопаснее. А у них с Викой началась совершенно тупая «выясняловка» отношений, длившаяся до самого их возвращения домой.
А какого, собственно, черта, вдруг с раздражением подумал Артем, он называет эту съемную квартиру, заполненную чужой мебелью, чужими книгами и чужими вещами, запертыми в чужих шкафах, домом?! Мысль эта впервые – только сейчас – пришла ему в голову за те три месяца, что они с Викой решили попробовать пожить вдвоем.
«Хорошо, что-то еще просто попробовали, – мрачно вздохнул он. – Сойтись и расстаться – это куда легче, чем пожениться, да еще и обвенчаться – и потом развестись…»