Не самое лучшее время, чтобы вспоминать выстрелы и то, как он падал за борт. Если команда грузового корабля выгружала контрабандные наркотики, значит, спасенный ею человек — преступник?
Насколько безопасно будет ей с ним рядом, когда (и если) он придет в себя?
Закрыв глаза, Клер приняла практичное решение: прогнать и эту тревогу. В конце концов, если ей не удастся его отогреть, он и не будет представлять для нее никакой угрозы!
Ей оставалось решить, где спрятать его труп, чтобы до него не добрались дикие звери, пока она не привезет сюда представителей власти, чтобы забрать его и заодно поискать тело Майка.
Одежда отделяла его от женщины, которая его обнимала, о чем он очень жалел. Жар, который она излучала, был сильнее в тех местах, где он касался ее голой кожи. Он зарылся лицом ей в шею и попытался впитать ее тепло. Она жаркая, как печка; рядом с ней ему в голову приходили мысли о кострах, горячих батареях и обожженных на солнце кирпичах на другом краю света.
Женщина крепко обнимала его, не позволяя распасться на куски, хотя он дрожал всем телом, а мышцы буквально разрывались от боли. Она что-то говорила, но боль мешала ему понимать ее.
Первое слово, какое он уловил в краткий промежуток между приступами дрожи, было «хорошо».
Хорошо?! Обиженный до глубины души, он заскрипел зубами, боясь, что сломает несколько зубов во время очередного приступа. Он почувствовал вкус крови во рту и понял, что прикусил язык.
В следующую паузу ему удалось буркнуть:
— Ничего хорошего.
Она коснулась губами его уха:
— Нет, хорошо. С помощью дрожи организм тебя согревает.
По крайней мере, ему показалось, что она сказала именно это. Сломленный болью, он подумал: что, если она ему только пригрезилась? Нежные губы и голос, сильные руки… и тепло!
Он не помнил, когда в последний раз молился. Должно быть, в детстве. Но теперь взмолился: «Господи, прошу тебя, не допусти, чтобы она мне только пригрезилась».
Клер напрягла слух. Неужели она слышит отдаленное жужжание навесного мотора? Не прогулочный катер, что-то меньше. Похожее на небольшую моторную лодку, какие иногда держат на больших яхтах и прогулочных судах.
Вполне возможно, кто-то невинно исследует окрестности, а лодку спустили с борта крупного судна, которое встало на якорь на глубине. И все же она подавила первый порыв выбежать наружу и пустить ракету. Лучше подождать, пока спасенный придет в себя и объяснит, что произошло. На грузовом корабле и на яхте орудовали явно не законопослушные граждане. Если они пытаются найти раненого и прикончить его, они, не колеблясь, убьют и ее, как убили Майка, даже не задумавшись.
Если бы только здесь был Майк! Если бы она нашла его в воде, замерзшего, но еще живого… Со слезами на глазах Клер представила, как будет говорить с Шелби… Как скажет, что Майка больше нет. Что его убили… И ей даже не удалось извлечь его тело из воды, чтобы привезти домой.
Незнакомец приподнял голову, что, судя по всему, стоило ему больших усилий. Он не сводил с ее лица глаз — зеленых в золотистую и коричневую крапинку.
— Плачешь.
Говорил он по-прежнему неразборчиво, но она была уверена в том, что он сказал.
Потом он стиснул зубы и снова затрясся в припадке конвульсий.
— Все нормально, — утешила его Клер. — Все будет хорошо. — Она понятия не имела, окажутся ли ее слова правдой.
Шло время. Солнце уже садилось. В июне в северных широтах долгие дни, значит, до заката еще несколько часов.
Конвульсии перешли просто в дрожь. Незнакомец немного порозовел. Его руки… стали теплыми. Он сам вытащил их у нее из-под рубашки.
— Горят, — пробормотал он. — И ноги тоже.
Поморщившись, Клер ответила:
— И это… тоже хорошо.
Он бросил на нее мрачный взгляд, и ей стало не по себе. Она его совсем не знает! Может быть, он преступник… Он представляет угрозу.
Может быть, сейчас он уже сумеет удержать в руках кружку с чаем. Кроме того, ей нужно сбегать в кустики. Боже… а если ему тоже? Может ли он ходить?
Клер отбросила второй спальный мешок; теперь тот уже не закрывал им голову. Извиваясь, она пыталась дотянуться до молнии на своем спальнике, чтобы можно было высвободиться.
Ее обхватила сильная рука.
— Что ты делаешь? — хрипло спросил он.
Стараясь не поддаваться панике, хотя по спине пробежал холодок, она ответила:
— Мне нужно сбегать в кустики.
В первое мгновение она не была уверена, что он ее отпустит, но потом он убрал руку.
— Ясно.
— А тебе не надо облегчиться? — спросила она.