Как ни странно, сомнений в его победе в этот раз не возникало, слишком пристально она за ним следила: он не мог хоть как-то подтасовать карты.
Медленно отодвинув стул, мужчина встал и, растягивая время, бесшумно задвинул его обратно. Девушка не шелохнулась, отрешенно следя за его движениями.
— Пойдем, — сказал Эдвард, обходя стол.
Изабелла точно очнулась, испуганно взглянув на него, и охрипшим, абсолютно безжизненным голосом спросила:
— Сейчас?
На что Эдвард только кивнул. Неосознанно шумно выдохнув, Изабелла поднялась из-за стола, и, когда мужчина убедился, что она последует за ним, он, не говоря ни слова, открыл дверь.
Они в молчании прошли через залы, где вовсю кипела игра, и уже было вышли, как их окликнула администратор:
— Белла, вы уже все?
Девушка натянула улыбку и, повернувшись, стараясь придать своему голосу любезности, ответила:
— Да, Сара, все как всегда отлично.
— Время я записываю на твой счет?
Девушка молча кивнула, переступив с ноги на ногу.
— Нет, — вступил в разговор Эдвард, доставая пачку купюр. — Сколько?
Сара назвала сумму, и Эдвард без лишних церемоний, округлив, отсчитал нужное количество купюр и передал их администратору. Изабелла удивленно на секунду на него взглянула, но в целом по-прежнему осталась безучастной.
— Ты свое еще отдашь, — открывая дверь и пропуская девушку вперед, произнес Эдвард. Но смысл этой фразы каждый расценил по-разному. Если мужчина подразумевал, что она как завсегдатай еще не раз тут появится и заплатит, то девушка в связи с ситуацией решила, что он имеет в виду предстоящую ночь. При мысли об этом Изабелла вновь внутренне сжалась.
К машине они шли в тишине, в молчании же и сели в салон. И лишь когда автомобиль вырулил на центральную улицу, Изабелла, немного совладав с собой, довольно твердым голосом грубо спросила:
— Куда мы едем?
Эдвард, на секунду отвлекшись от дороги, посмотрел на нее, а затем вновь перевел взгляд на магистраль, после чего ответил:
— В отель.
Девушка, ожидавшая именно такого ответа, коротко кивнула — скорее, больше себе.
Когда они подъехали к довольно современному зданию, то без лишних слов покинули салон и направились по ступенькам к входу. Но если Эдвард шел бойко, явно в ожидании предстоящей ночи, то девушка с трудом передвигала ноги, всеми силами умоляя себя не сорваться и не убежать.
На все, что делал Эдвард, Изабелла смотрела глазами стороннего наблюдателя. И только когда они уже подошли с ключ-картой к номеру, девушка негромко окликнула мужчину, внезапно замерев на месте. Услышав свое имя, он тоже остановился, в пол-оборота развернувшись к ней, ожидая:
— Может быть, не надо? — несмело поинтересовалась она, а в ее стеклянных от наворачивающихся слез обиды и злости на него и на себя глазах сквозила надежда с примесью отчаяния. Сделать этот шаг девушке было нелегко, поскольку этой просьбой она признала как свою слабость, так и свой страх.
Эдвард какое-то время смотрел на нее, а потом с какой-то странной извиняющей улыбкой помотал головой, попутно разворачиваясь и проводя картой по слоту.
Эту его улыбку девушка расценила как издевательство и, крепко зажмурившись, дабы унять так и рвущиеся на свободу слезы, глубоко вздохнула. Поняв, что остается только смириться, она тут же для себя решила, что выплатит этот долг, однако на этот раз не вложит и капли чувств. Отдастся ему, не отдавая себя.
— Отлично, — громко и выразительно произнесла она и, проходя через дверной проем, яростно процедила на его джентльменский жест в виде придержанной двери:
— Повторяю: не трать силы на обман, я прекрасно знаю, каков ты на самом деле. И многого от тебя не жду.
— Зря, — коротко сказал Эдвард, усмехаясь и обводя взглядом изгибы ее тела, чувствуя с новой силой вспыхивающее желание. Ее злость и негодование делали ее еще привлекательнее, особенно в свете прежней отрешенности. Закрыв за собой дверь, Эдвард щелкнул выключателем и обнаружил девушку сидящей на кровати и выжидающе смотрящей на него.
— Ну, давай, приступай, — резко и отрывисто проговорила она, подстрекая. Весь ее вид выражал одно: она жаждет побыстрее все это перенести.
— Я смотрю, тебе не терпится. А ты, однако, горячая штучка, Изабелла, — усмехнулся Эдвард. Но заметив ее разъяренный взгляд и то, что она вот-вот сорвется, приподнял руки в защитном жесте:
— Спокойнее, Изабелла. Просто шутка.
— Шутка как минимум должна быть смешной, Эдвард Мейсен, — выплюнула она.
— А девушка должна быть как минимум более сдержанной, — парировал он. — И думать, что ставит на кон, а не строить из себя потом оскорбленное достоинство.
Изабелла вздрогнула, но ничего не сказала. Эдвард подошел к встроенному бару и плеснул себе виски, спросив и у нее:
— Будешь?
Девушка коротко отказалась.
— Давай просто покончим с этим и все, — устало попросила она.
— У меня целая ночь, Изабелла, — напомнил Эдвард, а затем, растягивая слова, повторил: — Целая ночь.
— Зачем? Тебе все равно нужен только трах.
— Ошибаешься, мне нужна ты, Белла, — плавным баритоном заключил он, лаская ее взглядом.
Девушка на секунду замерла, застыв от интенсивности его горящего взора. Она была честна с собой, понимала, что едва ли Эдвард хотел чего-то большего от девушки, которую видел два раза в жизни. Да и сама она не ждала ничего особенного, не давала себе права надеяться, удерживала себя в рамках, чтобы потом не было мучительно больно и обидно, как после того злосчастного поцелуя. Но, быстро смахнув с себя наваждение, напомнила:
— Для тебя — Изабелла.
— Как скажешь, — согласился мужчина, сделав глоток, и вновь улыбнулся лишь уголками губ, — Изабелла.
Он отвел взгляд от девушки и, не торопясь, снял часы, с негромким, но пронзительным в тишине стуком положив их на отполированную поверхность тумбы. Впервые за многое время он на самом деле не знал, что делать с девушкой, все они без особых усилий таяли в его руках – русые, рыжие, блондинки, брюнетки, подобно пиковым, бубновым, червовым, крестовым дамам, коими он с легкостью управлял за столом. Но Изабелла намеренно выстраивала стену, всем видом выказывая свою неприязнь и нежелание; а каким бы подонком он порой ни был, брать девушку силой было не в его правилах.
— Что бы ты там себе не думала обо мне, Изабелла. Но есть правила, которых я не нарушаю, — наконец решившись, проговорил он, разворачиваясь к ней. Она все так же, чуть ссутулившись, сидела на краю кровати, нервно теребя пальцы. Девушка с грустной недоверчивой усмешкой обратила на него свой взор, вопрошая:
— И какие же, Мейсен? — Тон ее голоса явно говорил, что она уверена в обратном.
— Я не беру девушек силой, — сообщил он.
— Тебе не придется, — отразила она. – Я отдам свой долг, отдам себя. Можешь не сомневаться.
— Ты не вещь, Изабелла, чтобы отдавать себя, — попытался он вразумить ее; ни тон их разговора, ни то, к чему он ведет, ему не нравилось.
Девушка за секунду слетела к кровати, достаточно грациозно для такой ситуации подошла к нему почти вплотную и в самые губы зло процедила:
— Нет, Эдвард, сегодня я вещь. Ты меня выиграл. — В ее голосе явственно слышались нотки истерики, последнюю фразу она проговорила, делая ударение на каждом слове.
Мужчина никак на это не отреагировал, лишь взглянул на нее сверху вниз с каким-то странным выражением.
Резкими, бесконтрольными движениями Изабелла дрожащими руками принялась расстегивать мелкие, часто посаженные пуговицы своей блузы, чуть отойдя от него.