– Само собой. Всё знает только подросток.
– Знает ли армейский сержант лучше гражданского инженера, стоит ли принимать на вооружение новую модель самолёта, даже если сержант послужил на аэродроме? Очень сомневаюсь. Если бы Вы были учёным-криминологом, Вы действительно знали бы лучше. А так – это не более чем личное мнение…
– То ли дело – твоё мнение! Очевидно ведь, что любой криминолог против тебя – тля.
– Я, конечно понимаю, как Вы глубоко уязвлены тем, что какой-то, по Вашему мнению, сопляк пытается вам доказать, что он прав, а вы нет…
– Давай ты за себя будешь говорить, а не за меня? Давай ты будешь говорить «мне кажется», «я так думаю», «с моей точки зрения», а не городить «я понимаю, как глубоко Вы уязвлены»?
– И поддерживаю Вашу позицию…
– Повторяю: продавайте оружие всем подряд. Сегодня, сейчас. Если кто-то напишет «вот она, точка зрения запретителей!!!», я ему без промедления сообщу, что он – м…к.
– Но оскорбления типа «Если пристрелят тебя и твою родню, в России станет на пару клоунов меньше, генофонд улучшится»…
– Да, генофонд от таких надо бы почистить.
– Не кажется Вам тоже несколько перебором?
– Не переживай – им хоть в уши ссы, они всё равно м…ками так и останутся.
– Да, случаи, когда на людей нападают сзади, бывают, но редко. Конечно, Вы сталкивались в основном именно с такими, но это потому, что в милицию только такие случаи и попадают. Жертвы большинства нападений в милицию не обращаются, потому что им там сразу говорят, что никого не найдут, разве что по случайности.
– Мой юный друг! Тебе не приходило в голову, что я в родной стране родился, вырос и прожил аж сорок три года? Ну, что я типа в курсе, кто и что, а главное – как, здесь делает? Не доводилось ли знать, что оперативники не занимаются регистрацией заявлений граждан, а заняты сбором оперативной информации довольно специфическими способами? Как ты думаешь, прожив четыре десятка лет и имея некоторый специальный опыт и образование в неких специальных областях, кто лучше знает предмет – ты или я? Будь добр, избавь от рассказов о том «как на самом деле».
– В основном человек знает, что сейчас на него нападут. Чаще всего подходят и просят закурить или «Дай 50 копеек, на сигареты не хватает». В таких случаях есть возможность достать пистолет, например, сказав: «Ребята, не бейте! Всё отдам! Вот, сейчас бумажник достану!» Дальше – по обстановке. Либо сразу на поражение, либо в землю и кричать: «Суки! Всех положу!» Объяснить, где какой случай пройдёт, я не могу, но большинство людей это чувствует.
– Это замечательный рассказ. Прекрасное изложение. Спасибо огромное, наконец-то я понял, что и как происходит. Ещё раз – спасибо за науку.
– Наконец, газовые пистолеты у людей что-то не сильно часто отбирают. Вернее, я о таких случаях не слышал, хотя они наверняка есть.
– [заинтересовано] Владеешь статистикой отъёма газового оружия? Или «не отнимают» – это потому, что «ты не слышал»?
– Переходный период будет, но только в головах.
– Да, конечно. Путём посылания пуль в оные.
– Вопрос должен стоять не о законе о разрешении/запрещении продажи оружия, а о законе о применении оружия. При существующих законах об его применении наличие его у населения бесполезно и даже вредно, как и бесполезно наличие его у некоторых сотрудников ППС. Оружие должно стрелять. Приведу случай, произошедший лет 5 назад в окрестностях Сиэтла.
Микроавтобус с японскими туристами заблудился в одном из приличных «спальных» районов. Самый расторопный, увидав аборигена, пошел к нему узнать дорогу. Тот крикнул ему «freeze». Турист не понял (все-таки жаргонное словечко), сделал шаг навстречу и был застрелен. Абориген был оправдан судом присяжных, поскольку в своих владениях хозяин сам оценивает степень опасности и выбирает удобные ему средства для ее ликвидации.
В свете этого рассказа местных аборигенов мне стало понятно, почему 95 % участков не имеют заборов, только табличку «private properties», хотя около дома и в открытых гаражах обычно валяется имущества на много килобаксов.