Куда ехал, он не знал. Да и надо ли в таких случаях? Ему просто хотелось поездить по дорогим сердцу местам, которых у него, в принципе, и не было. Ладно, просто по каким-нибудь уютным местам, но только не домой, нет. Там Ад. Скорее бы наступил завтрашний день и занятия с Франом — гнить в безделье Рокудо ненавидел. Так же, как ненавидел и себя со своими слабостями и не по-мужски странным характером. Потому что сейчас он стал ездить именно по тем местам, где… впервые встретил этого юного скрипача. Как-то ведь мальчик себе зарабатывал на жизнь, размышлял мужчина, если не музыкой, то хотя бы красивым личиком. Но Мукуро уже и тогда понравилась именно его мелодия, неровными водопадами льющаяся из-под смычка. Он не мог просто пройти мимо начинающего таланта, каждый раз бросал значительные суммы денег, при этом оставаясь глубоко в тени, прикрываясь капюшоном. Наверное, из всей заработанной суммы денег половина была бескорыстно отдана Франу именно его учителем игры на скрипке. Рокудо нисколько не жалел, хотя и до сих пор сомневался, правильно ли сделал, выбрав парнишку себе в ученики. Ну ничего, время покажет. Главное — исполнилось крошечное желание мужчины, что само собой являлось огромным праздником для него.
Парень играл в разных местах, в противоположных частях города, чаще всего в шумных, обшарпанных станциях метро, редко — на современных и ухоженных станциях, где на него с интересом поглядывали все, кому не лень; быть может, музыка его резала уши профессионала, но для обывателя была вполне годной, так что его небольшая чёрная сумочка, как помнит Рокудо сейчас, с потёртым рисунком белого тигра, была всегда наполовину полна. В основном, довольно-таки приятная внешность Франа цепляла девушек нежного возраста, чуть младше его самого или же ровесниц, которые, произнося умильные звуки, высыпали чуть ли не всю мелочь своих разноцветных кошелёчков понравившемуся скрипачу. Но только Мукуро отправлял в полёт лёгкие купюры с огромными для парнишки цифрами не по этой причине, а за его неплохую музыку и усердную старательность. Ведь из раза в раз тот начинал играть всё лучше и лучше, и это дорогого стоило, по мнению самого учителя. Так и было… только вот мужчина явно оплошал в кое-чём. Он считал, что остался для нищего музыканта этаким обыкновенным невидимкой, богатеньким и щедрым анонимом и просто великодушным средством существования в капюшоне. Но и юноша был не глуп: распознал своего помощника, быть может, как-то вычислил его, узнал что-нибудь о своём спасителе, а его приход на вступительный экзамен, таким образом, мог быть не от балды, а именно от желания… отблагодарить? подыграть? попробовать? Чёрт его знает. Или всё гораздо проще? Этого мальчишку было легче умертвить, чем узнать от него что-либо. Но для Рокудо он всегда останется самым обычным, пускай и со своими странностями подростком; он сам давно решил, что не будет искать теперь во Фране этакую загадочную личность; юноша — обыкновенный музыкант, таких тысячи. И всё-так установленная мужчиной система давала конкретные сбои… Мукуро всё же пытался проникнуть сквозь туманные очи своего ученика, силясь понять и узнать что-то о нём. Найти. И находил. Что-то. Но что же? Стыд и срам, но он не знал. Вообще ничего не знал — так тогда получается.
Это было всё, конечно, похвально: и ностальгия, и свежий ветерок, идущий на пользу невыспавшемуся организму, но быстро текущее время никто не отменял. Так что сегодняшний день, прошедший под знаком дальних путешествий и бесконтрольного мотовства, подходил к концу, и Рокудо испытывал по этому поводу схожие чувства, как если бы подходил к концу полюбившийся фильм, замечательная книга или нечто другое — только так можно описать более простыми нам словами его состояние. Вернулся мужчина за полночь. Благо, его не встретила шумная жена, иначе ребёнку поспать бы не удалось. Мукуро с особой осторожностью прошествовал мимо всех комнат и добрался до своей, наконец-таки имея возможность прилечь и выспаться. Завтра он не хотел выглядеть усталым, поэтому-то и завалился в кровать сразу, через пять минут уже вовсю сопя. Точнее, опять ошибка, уже не завтра, уже сегодня; сегодня будет его первое занятие с Франом, сегодня произойдёт волновавшее его весь день событие, с сегодняшнего дня начнётся, кажется, новая жизнь, которая выведет его из глубокой душевной спячки. Всё это — сегодня. Сегодня — наверняка хороший день. Сегодня…
Только вот знал ли Рокудо, насколько он недооценил значение этого судьбоносного дня? Верно, нет. Однако вскоре мужчина поймёт свою… не то чтобы ошибку, но маленький промах. Хотя название для этого поступка не было, как не было и характеристики. Так попытаемся же понять, что такое упустил Мукуро, из-за чего же конкретно влип.
А всё началось с обыкновенного первого занятия…
Комментарий к (Не)Новая встреча.
Последние несколько абзацев писались в самолёте и в Лондоне. Я, как всегда, работяга везде х)
========== Занятие №1. ==========
Общение с людьми совращает к самоанализу.
Франц Кафка ©.
Без музыки жизнь была бы ошибкой.
Фридрих Ницше ©.
День начинался на удивление хорошо: Мукуро чувствовал себя выспавшимся, за окном стояла самая наичудесная погода, распыляясь энергией солнца во все окна многоэтажек, а птички впервые за несколько лет удосужились прочистить горла и завести свои трели. Короче говоря, утро было такое, как в хороших и добрых рассказах о любви, в которых в этот день кто-то должен обязательно признаться и получить соглашение на свои чувства. И начинается потом: любовь да мир, солнышко, сердечки и прочая романтическая дребедень… Рокудо презрительно фыркнул, отметая от себя эти утренние бредовые мысли и понимая, что в его случае всё не так. Вот правда, совсем-совсем и без всяких преувеличений. У него сегодня обыкновенный рабочий день, когда он будет обязан обучить юного скрипача игре на том самом прекрасном инструменте. Может, настроение мужчины и было сейчас хорошим (что бывало редко) по причине появившейся работёнки, возможно талантливого парня и хорошей погоды, но не больше: что-либо особенного, выходящего за рамки вон в его жизни (а тем более в сегодняшнем дне), не предвещалось и предвещаться не могло. Так что, проснувшись с утра пораньше, Мукуро сходил в душ, хорошенько позавтракал, оставив долю и нелюбимой жене, проделал необходимые процедуры с ребёнком, такие как поменять подгузник, накормить, умыть, вновь уложить в кроватку, а после тщательно и со вкусом оделся во всё самое лучшее, что у него только было. Слава богу, женщина за дверью не проснулась так рано, потому и учителю сегодня явно ничто не могло испортить настроение; в самом хорошем расположении духа за последние полгода он вышел из дома и лёгкой походкой добрался до автомобиля. Вчерашний дождь пошёл тому на пользу — вся грязь в один миг смылась, засияли его тёмно-синие бока на солнышке, и заблестели стёкла. Рокудо счастливо улыбнулся и глянул на время, прикинув, что успеет заехать кое-куда… так, для проверки.
Мужчина влетел в салон, захлопнул легко дверь, включил радио, настроив его на самую весёлую и бодрящую станцию, прокрутив на нужное FM, и просто рванул с места, громко газанув. Дабы не навевать грустные воспоминания, он якобы неловким движением обронил фотографию, белая сторона которой закрыла радостные лица двух существ. Правда, одно Мукуро бы оставил, но резать фотку как-то не хотелось. После этого дела пошли лучше. По салону раздавалась весёлая попсовая музыка, заставляющая резво двигать всеми частями тела и гнать машину быстрее по золотистой дорожке; по пути встречались на удивление улыбающиеся пешеходы, видимо, отогретые солнцем, а вся жизнь под этим лазурным куполом казалась изумительной, живописной и… райской, не побоимся этого слова. Что же делает погода с человеком: казалось бы, обычное солнце, а сколько радости оно принесло после однотонных скучно-серых дней? Загадка, не иначе, особенно для Рокудо.