Скрашивая себе ожидание подобными размышлениями, я наблюдала, как девочки, одна за одной, уходят со сцены под руки с парнями. Кто-то обрадованный, кто-то не очень, но осечек пока не было. И Дэн по-прежнему сидел в зале, ожидая свою Музыку. Какой же он все-таки красивый! Из своего убежища я прекрасно его видела. Высокий широкоплечий брюнет, и, если верить Лике, у него потрясающе синие глаза, а еще ему необычайно идет костюм. Дэн сидит так небрежно, уверенный в себе и своем выборе. Как будто все действительно зависит от нашего выбора! Я покосилась на Лику – сестра тоже смотрела на Дэна. Без волнения, словно не сомневалась, что ее он точно услышит. И, когда произнесли ее имя, Лика вышла на сцену гордо, как королева. Она и была королевой – нашего курса, всей Академии, самая популярная и красивая студентка, наша гордость, всеобщая любимица. И, когда она заиграла Зов в своей собственной интерпретации, никто не удивился, когда при первых же аккордах Дэн поднялся с кресла и направился к сцене. Он шел неторопливо, не сводя с Лики сияющих глаз. Услышал, действительно услышал! Я искренне обрадовалась за сестру, представив, как она сейчас счастлива. Но в то же время, где-то в глубине души почувствовала разочарование. Все-таки не меня он выбрал. А может, сыграй я первой… Мы ведь сестры, мы похожи…
Зов Лики затих, и я проводила глазами спускающуюся с другой стороны пару. Счастливица Лика, для нее уже все позади, и День слушания стал действительно счастливым днем. Прозвучало мое имя, и я поднялась на сцену, вдруг почувствовав себя совершенно спокойной. Раз Дэн уже занят, то нет совершенно никакой разницы, кто меня услышит.
Смычок привычно лег на скрипку, я глубоко вздохнула, прикрыла глаза и начала играть Зов. Вдохновенно, вкладывая всю свою силу в эту мелодию.
Мне казалось, я непременно услышу отклик. И сразу пойму, кто из сидящих поднимется мне навстречу. Но я играла, словно в пустоту; а ведь даже с учителем и то была отдача. Я смотрела на парней, оставшихся в зале – и все отчетливее понимала, что они меня не слышат. Ни один. Даже Иларий – я бы согласилась даже на него, если бы только он меня услышал.
Я продолжала играть, уже ни на что не надеясь. Все бесполезно, моего мага в зале не нашлось, прощай, Академия, прощайте, мои мечты и надежды... Меня охватило жуткое ощущение, что моя жизнь кончена. Но в этот момент из глубины зала поднялся человек, и я поняла, что есть вещи и похуже того, чтобы быть неуслышанной.
Ник
Я сидел, сцепив руки, и смотрел на директора исподлобья, надеясь, что более чем ясно выразил свое отношение к его предложению. Но ответ Константина Львовича меня разочаровал:
- Это не обсуждается, Ник. Ты должен присутствовать на слушании, как бы ты к этому не относился.
- Но это ведь бессмысленно!
- Не имеет значения. Каждый студент выпускного курса обязан присутствовать, и для таких, как ты, исключений не предусмотрено. Так что, если тут что и бессмысленно – так это твое упрямство.
- Я не хочу туда идти. В этом ведь нет никакой необходимости!
- Ты придешь на слушание, или покинешь Академию, - устал спорить со мной директор.
Вечный ультиматум. Мне он уже порядком поднадоел, к тому же давно утратил свою актуальность. Но покинуть Академию означало нарваться на лишние неприятности, которые мне совершенно ни к чему.
- Хорошо, - поднявшись, я не прощаясь покинул кабинет.
Так и знал, что не стоило приезжать сюда в день прослушивания. Надо было остаться дома, что бы там не говорилось в уставе академии. Но кто же знал, что директор пойдет на принцип. И ведь нет никакой разницы, где я проведу ближайшие пару часов, в зале прослушивания или в своей комнате, но Константин Львович не пожалел времени, чтобы пригласить меня в кабинет для этого бессмысленного разговора, а значит, обязательно проследит, выполнил ли я его распоряжение.
Пустая трата времени.