Назовем это первейшее требование мысли о предмете – законом основания бытия, ratio essendi.
b) Второй тип необходимости или второе значение закона основания основано не на чистых, но на полных эмпирических интуициях пространства и времени. Это – необходимость физическая.
То, что в наших предыдущих рассуждениях отрывало всякое A от B и механически, т.е. внешне, их воссоединяло, и что, за неимением физического субстрата, превращало основание в простое внеположение и последовательность, тó самое в физической материи функционирует как реальная причинность, как связь, абсолютная и механическая, действующей причины и причинного действия.
В силу этого значения закона основания, лишь только наступила причина, действие не может не последовать. Но всякое действие есть изменение, а изменение в своей онтологической основе содержит становление.
Поэтому закон абсолютного и механического разделения и сопряжения причины и действия удобно назвать законом становления, ratio fiendi.
c) Третья форма необходимости и вместе с тем закона основания начинается в бытии субъекта в условиях пространства и времени. Мысль, требуя необходимости как своей сущности, не может освободить и субъект от власти этого закона основания. И логически мыслить субъективное бытие значит мыслить его механически.
В самом деле, для логически «основательной» мысли надо и в хотении, в поступках видеть абсолютную внеположность, последовательность и причинность. Если мы причинность, царствующую в субъекте воли, назовем мотивацией, то мы не ошибемся, если эту мотивацию назовем видимой извнутри причинностью. Это – та же самая физическая причинность, но видимая извнутри.
И если это не так, то, значит, не годится для познания субъективной причинности весь аппарат наших логических понятий, и самая мысль наша должна быть организована заново. Для науки нет «свободы воли»; все должно быть подчинено механическому предвидению.
И компромисса здесь не будет:
или – наука с логикой и механизмом, и тогда субъективная причинность – только видимая извнутри физическая причинность;
или – свобода субъективного бытия, и – тогда она формулируется в понятиях, не подчиняющихся закону основания.
Эту необходимость и механическую сопряженность событий бытия субъективного, основанную на некоем противоположении субъекта и объекта, назовем законом действия, ratio agendi.
d) Наконец, четвертый вид необходимости относится к тому особому виду бытия, который именуется понятием, и в особенности в его функции, в суждении. Существует такая же строгая необходимость и среди понятий и суждений, как в пространстве и в физической материи. И тут та же раздельность всяких A и B вместе с их механической скованностью.
Но если закон основания в пространстве дал сопряжение внеположностей, в физической материи – механическую причинность, то в понятиях и суждениях в связи с основным свойством и целью того мира, к которому относится понятие (и тем самым суждение), – выражать истину, закон основания дает постулат сведения истинности на какое-нибудь внешнее (по отношению к данному суждению) основание.
Согласно закону основания в познании, т.е. в понятиях и суждениях, суждение, если оно выражает собою познание, должно иметь для этого основание, и в силу этого получает тогда предикат истинного. Истина, таким образом, поскольку речь идет о мире, подчиняющемся закону основания, есть всегда отношение суждения к чему-нибудь от него отличному, к тому, что называется его основанием. Какие же существуют основания для суждения?
Во-первых, основанием для суждения может оказаться другое суждение, и тогда перед нами формальная истинность.
Во-вторых, суждение может опереться на непосредственный опыт, внешний или внутренний, и тогда перед нами материальная истинность.
В-третьих, наконец, суждение может иметь основанием формальные условия всякого мышления вообще. Это, в сущности, – вид первого типа сведéния, сведения на другое суждение, но важны эти самые условия всякого логического мышления вообще, точнее говоря, условия суждения как такового.
Именно, не говоря о законе основания среди вступающих между собою в связь суждений, а применяя его к единичному суждению как таковому, мы видим след. законы, царствующие над суждением.