- Думаешь, это от этого? - испуганно спросил Невилл.
- Читай книги о родовой магии, и сам всё узнаешь. Ведь это правда, что после свадьбы отца у вас умерли три домовика?
- Э-э... да. Бабушка до сих пор о них жалеет. Но она простила отца, давно простила. Она мне всё время его в пример ставит.
- Значит, она простила его только тогда, когда он оказался в Мунго и брак уже невозможно было заключить по кодексу. Почему он, кстати, аврором работал?
- Моя мама его заставила - так бабушка говорила, но не мне, а своей знакомой, а я случайно услышал, когда был маленький. Семейным имуществом всегда распоряжалась бабушка, а у отца был только детский сейф. Она надеялась, что отец одумается.
- То есть, здесь правильно написано, что твой отец никогда не был главой рода?
- Не знаю...
- Лонгботтом, тебе надо больше интересоваться семейными делами. Печально, что ты впервые слышишь о них из газетных сплетен.
Невилл вздохнул и обмяк, из него словно бы выпустили воздух. Зачатки решимости, с которыми он собрался выяснять отношения со мной, полностью покинули его.
- Тебе хорошо, о тебе вон как написали... - тоном обиженного ребёнка пробормотал он.
- Значит, ты еще не читал, что пишут обо мне в 'Придире'. Хочешь почитать?
Не дожидаясь его согласия, я мысленно обратился к Фиби за вчерашним номером 'Придиры'. Журнал ткнулся мне в руку, я подхватил его, развернул на нужной странице и протянул Невиллу. Тот машинально уставился на статью, вгляделся, стал читать. По мере чтения его глаза становились всё шире и наконец с тем же выражением остолбенения устремились на меня.
- Ты доволен, что здесь меня смешали с грязью? - кивнул я на журнал. - Зато о тебе здесь пишут хорошо, даже прекрасно.
- Я этого не просил... - проговорил он, оправдываясь.
- Не путай известность с милостыней, - сухо сказал я. - Некоторые вещи обусловлены нашим с тобой рождением, с ними приходиться жить.
Он посмотрел на статью, на меня.
- Но ты же только что сказал, что бесплатно журналисты пишут только плохое!
- Правильно, Лонгботтом. Эта статья... как там его, Уистлера? - тоже щедро проплачена. И отнюдь не Малфоем.
Невилл соображал медленно, но надёжно. Он взял длинную паузу на раздумья, во время которой поглядывал то на газету в одной своей руке, то на журнал в другой. Вздохнул, посмотрел на меня огорчённо.
- Всё равно получается, что это твой опекун велел Скитер написать гадости обо мне и моей семье.
- Но ты согласен, что это ответ на статью в 'Придире'?
- Да, но я вот чего не понимаю, Поттер. Ведь ни ты, ни я этого не хотим. Ты нормальный парень, нормальнее... этих, мы могли бы даже дружить, если бы не всё это. А вместо этого мы... - он безнадёжно замолчал.
- По разные стороны барьера, - договорил я за него. - И ничего личного.
- Неужели ничего нельзя изменить? Неужели от нас ничего не зависит?
- А как по-твоему, что от тебя зависит? Что ты можешь сделать прямо сейчас, чтобы изменить ситуацию?
- Не знаю... - я скептически посмотрел на Невилла, и он поправился: - Ничего.
- А ты знаешь, чего хочешь от жизни? - увидев непонимание на его лице, я уточнил: - Ну, как ты хочешь жить и чем заниматься, когда закончишь Хогвартс.
- Я хочу выращивать редкие растения, мне это нравится и это у нас семейное. И конечно, свою семью, с девушкой, которая мне нравится. - Невилл слегка порозовел, последняя фраза далась ему трудно. - Я совсем не хочу быть вот этим, - он кивнул на 'Придиру' в своей руке, - но кто меня спрашивает... Может, когда родители вернутся из Швеции... Их весной обещали выписать.
- Лонгботтом, ты уже не ребёнок, чтобы сваливать это на родителей. Представь себе, что они приходят к Дамблдору и требуют, чтобы он со своими претензиями отвязался от тебя. Директор говорит им, что ты уже взрослый парень и знаешь, чего хочешь, поэтому нужно считаться с твоим мнением. Прямо при них он смотрит на тебя добрыми голубыми глазами и спрашивает: 'Ты же с нами, мальчик мой?'. Лонгботтом, ты сможешь ответить 'нет'?
Невилл завис в глубочайшем замешательстве. Задача выглядела для него неразрешимой.
- Но это... получается... отказаться от всех... Мой факультет... преподаватели, директор... Люди, которые про меня читают... Все они чего-то от меня ждут, на что-то надеются.
- А по какому праву все они считают, что ты им что-то должен? Их ожидания понятны - кто же отказывается от дармовщины? - но и ты в своём праве выбирать, кому ты должен, что и почему. Тебя не спрашивают - так скажи им сам.
- Меня всё равно никто не послушает.
- Начинай с малого. С того, в чём наверняка уступят, если ты проявишь хоть какую-то настойчивость. Не можешь убедить, не можешь настоять на своём - не сдавайся, а ищи компромисс. Если хочешь, чтобы с тобой считались, приучай людей постепенно, что у тебя есть свои желания и своё мнение. Грейнджер, к примеру, у вас фигура - она неглупа, исполнительна, благонадёжна, ей поручают важные тактические задачи, с которыми она справится лучше других. Рональд Уизли у вас пешка - он примерно знает, что и как, но невежествен и растяпист, ему можно поручить какую-нибудь мелочь. А ты, Лонгботтом, не фигура и даже не пешка, ты - ресурс. Нечто безгласное, чем пользуются все, кто дотянулся. Ты говорил, что к тебе относятся, как к вещи - но перестать быть вещью можешь только ты сам. Никто другой за тебя этого не сделает.