Увидев, что мы уже выстроились на сцене, Фадж отвернулся от директора и больше не замечал его. Состоялась церемония награждения, по ходу которой было сказано много тёплых слов в адрес Министерства, оргкомитета, иностранных гостей и вообще всех, кто подвернулся. Мы с Виктором пожали друг другу руки, каждый из нас объявил, что гордится таким соперником, затем мы оба словесно расшаркались перед Делакур и выразили сожаление, что ей немного не повезло, а то она, конечно, была бы первой. В предоставленном слове я умышленно поблагодарил за честное судейство только двоих членов жюри, чтобы отделить их от тройки директоров, хотя все они были хороши. Людовик Бэгмен раздулся от удовольствия, а Бартемиус Крауч как-то странно посмотрел на меня, напомнив, что нечто такое в нём я уже замечал прежде.
Чаша Хаффлпафф ушла в Болгарию и я не пожалел об этом. Она не была моим хоркруксом, а в Болгарии она будет целее.
Вечером у нас в общежитии состоялась грандиозная пирушка совместно с болгарами. Я отмалчивался, но слизеринцы всё равно вытянули подробности из Крума, не видевшего причин скрывать их. Оказывается, Виктор услышал мой крик про ловушку буквально за десяток ярдов до выхода на поляну и стал наблюдать за нами. Он признал, что ловушка на чаше была и что на месте Джорджа Уизли сегодня должен был оказаться чемпион турнира. После его рассказа все сначала были в шоке, а затем подняли тост за то, что мы оба остались целы.
Посреди пирушки ко мне подошла Дафна, счастливая и виноватая.
- Гарри, я предсказывала победу тебе и ошиблась. Прости меня, плохая из меня получилась прорицательница.
- Не переживай, Дафна, ты не ошиблась с предсказанием, - я улыбнулся пошире, показывая, что не держу на неё обиды. - Оно означает, что моя победа еще впереди.
Тед наверняка нашёл бы возможность перекинуться со мной парой слов, но раз он веселился вместе со всеми, ничего срочного не было. Только после пирушки, когда все разошлись спать, у нас появилась возможность пообщаться с глазу на глаз.
- Рассказывай, - сказал я, едва дверь комнаты закрылась за нами.
- Когда ты ушёл в замок, я решил проследить за событиями и вылез в первый ряд, - он опустился на ближайший стул, я подтащил к нему другой и тоже уселся. - Там сегодня было больше десятка авроров - обычное ежедневное дежурство и ещё нагнали. Фадж подозвал старшего и велел расспросить Лонгботтома, как единственного оставшегося участника хулиганства - сам знаешь, Уизли ушёл с носилками брата. Лонгботтом всё еще был не в себе, директор всячески увещевал его. Ну, представляешь, как он умеет - 'мальчик мой, соберись, я понимаю, что сейчас тебе тяжело, но люди должны знать правду'.
Я представил эту картину и раздражённо фыркнул. Умеет старый лицедей прикидываться, этого у него не отнимешь.
- Лонгботтом не сразу, но отдышался. На директора не смотрит, даже отстранился, родители тут же подхватили его с обеих сторон. Галдят какую-то высокопарную чушь, старший аврор на них прикрикнул, чтобы не мешали. Когда все наконец притихли, он и говорит: 'Парень, расказывай'. Лонгботтом сначала рассказал, как его похитили - ему в руки прилетел какой-то мячик, он машинально подхватил его, а это оказался портал. Грейнджер сидела на трибуне рядом с ним, она увидела, как он поймал мячик и исчез, и побежала к директору. Она и во время расспросов около Лонгботтома была, ты видел - всё подтвердила и сказала, что Дамблдор не велел ей поднимать тревогу и что он сам займётся этим.
- А Дамблдор чего?
- Он сказал, что не мог допустить паники среди детей и отложил розыск до конца конкурса. Признал, что это была его ошибка, и попросил у Лонгботтома прощения.
- Дальше что?
- Дальше Лонгботтом сказал, что портал перенёс его на какое-то кладбище. Там его встретил Петтигрю и с помощью Инкарцеро примотал к ближайшему надгробью, даже не дав шевельнуться. На кладбище была расчерчена пентаграмма, в центре которой на магическом подогреве стоял огромный котёл с дымящейся белой водой - то есть, с каким-то зельем - а около неё лежало скорченное человеческое тело, вроде бы живое, хотя Лонгботтом был не уверен.
- Точно пентаграмма?
- Так он сказал, хотя для такого ритуала требуется гептаграмма.
- Он мог и не разглядеть. Что дальше?
- Петтигрю порезал ему руку и нацедил с полстакана крови. Тут же вылил её в котёл, пока свежая, а затем откуда-то из-за могил принёс младенца, годовалого или постарше. Страшненького такого, безносого, с красными глазами. Он перекинул лежавшее там тело Левиозой в котёл, выждал немного и опустил туда младенца, затем над котлом отсёк себе левую руку, которая упала в зелье. Спустя минут десять из котла вылез взрослый человек с таким же лицом, как у младенца, обнажённый, но Петтигрю сразу же подал ему припасённую мантию и палочку. Ты узнаёшь ритуал, сюзерен?