Матерясь сквозь зубы, капитан пополз к генералу, тыкая перед собой ножом разведчика, опасаясь услышать характерный скрежет. Эти мины неизвлекаемые. Если они вдруг окажутся перед ним, а генерал сумел их перепрыгнуть, напоровшись всё же на другую, то капитану придётся искать обходной путь, и не факт, что там тоже не окажется мин.
Лезвие ножа беспрепятственно уходило в землю, мины на подлёте продолжали выть, разрываясь где-то впереди ближе к рощице, там же бухали пехотные мины, на которые напарывались остатки отряда, рвущиеся к спасительному как им, наверное, казалось березняку. Капитан дополз до Тарасевича и вколол ему промедол. Генерал обмяк, а Янычар принялся перетягивать культю с торчащей костью и бьющей толчками чёрной кровью. К капитану подползли остальные члены группы и начали помогать.
– Все целы? – неожиданно охрипшим голосом спросил капитан.
– Меня в левое плечо зацепило, – ответил Седых. – Рука немеет.
– Куба, – обратился Туркалёв к старшему лейтенанту Кубаеву, – помоги Негативу.
Кубаев перекатился к раненому лейтенанту и стал оказывать ему первую помощь.
– Что со мной?
– Ранены вы, товарищ генерал-майор, – обтекаемо ответил капитан, продолжая перетягивать культю.
– Яйца… Яйца целы? – срывающимся голосом спросил Тарасевич.
– Ы-ы-ы!!! – завыл генерал. – Нога!!! Где нога?! Найдите ногу!!! Её пришьют в госпитале!!!
– Диск где? – жёстко спросил Туркалёв.
– Ы-ы-ы!!! – не слыша его, выл генерал. – Найдите ногу!!!
– Мамба, посмотри, – коротко бросил капитан Мамбеталиеву.
Тот немного приподнявшись, осмотрелся, что-то увидел в высокой траве, пополз в ту сторону, тыкая перед собой ножом, начал пятиться, ползя ногами обратно. Молча показал капитану измочаленный кусок ноги в берце. Отстранился так, чтобы свет проклятой луны попал на целую ногу Тарасевича, сравнил берцы на целой ноге и на оторванной, отрицательно покрутил головой. Оба берца были левые и вообще не похожи, у генерала – новый, из дорогой кожи, а у Мамбы в руках – стоптанный, с полустёртым каблуком, вместо шнурка кусок проволоки.
Янычар, заговорщицки сморщившись, незаметно слегка махнул рукой и произнёс:
– Нашли вашу ногу, товарищ генерал-майор. Там аккуратный срез, любой хирург спокойно пришьёт, будет как новая. Где диск?
– Если я скажу, вы меня бросите, – тяжело дыша, ответил Тарасевич.
– Не бросим, – твёрдо ответил капитан. – У нас приказ есть доставить вас вместе с диском. Я хочу точно знать, что вы не потеряли его, товарищ генерал-майор.
– Не потерял, он у меня зашит в куртке за подкладку. Я вам не говорил там, в городе, не считал нужным. Теперь вы меня бросите, да?..
– Всё, уходим, – скомандовал Янычар. – Порядок движения: Мамба – первый, за ним я и Куба тащим генерала, замыкающие – Негатив и Бек. Мамба, сооруди генералу кляп, чтобы не заорал в самый неподходящий момент, руки свяжи за спиной, а то кляп выдернет, и вколи ему ещё промедолу.
До берёзовой рощи по проходу в минном поле пришлось ползти, укрываясь в высокой траве. Бой закончился, но ночную тишину нет-нет, да и разрывали прерывающиеся вопли раненых, переходящие в стон с потерей крови, постепенно затихающие, что могло означать только одно…
Разорванные внутренности несчастных парили, отдавая тепло остывающих тел. Со стороны фйдеров изредка постреливали из пулемётов и автоматов по всяким неверным теням.
В березняке тоже располагались федеральные войска, фланг которых упирался в болото. Они кинжальным огнём уже добили остатки отряда, сумевшего чудом проскочить минное поле, но нашедшего свою смерть там, где рассчитывали найти спасение.
Роща оканчивалась болотом, считавшимся непроходимым, однако один из местных стариков, убеждённый коммунист, сочувствующий оппозиционерам, знал через него проход. С этим стариком Янычар познакомился случайно: просто помог ему доковылять до госпиталя, где наряду с военными оказывали помощь и гражданскому населению, страдавшему от обстрелов федералов. В благодарность за помощь дед поделился своими знаниями, предположив, что капитану они могут пригодиться. Как в воду смотрел, старый.
Ближе к болоту берёзы вперемешку с осинником становились тоньше, ниже и кривее, зато росли чаще, создавая неплохое естественное укрытие, зайдя в которое спецназовцы почувствовали облегчение. В том, что они проскочили по относительно разреженному березняку, было некое чудо, ведь после ближнего боя по уничтожению остатков прорвавшегося отряда фйдеры должны быть насторожены втройне.
Почва под ногами стала мягче, захлюпала вода, приятной прохладой затекая в берцы давая облегчение гудящим горящим ногам. Генерал здорово стеснял движение, по болоту его пришлось тащить уже вчетвером на плечах, чтобы грузное тело не окунулось в пахнущую тиной жижу, чтобы диск ни в коем случае не намок, а то – мало ли. Вся операция насмарку. Хорошо, хоть вышли без потерь, если не считать раненого в левое плечо Негатива. Но вроде рана неопасная, кость не задета, небольшой осколок засел где-то в мякоти, сосуды не перебиты, хотя рука, как заметил капитан, висит у Седых безвольной плетью. На промедоле он пока держится.
Проход болота по грудь в жиже занял не менее часа, и всё из-за генерала. По времени группа начала опаздывать. Чтобы успеть вовремя к приходу 'мишки', придётся пробежаться в хорошем темпе, причём бежать предстоит с генералом на руках всё время в горку, к сопкам, углубиться в них, войти в распадок, куда должен сесть вертолёт.
Тяжело дыша, разведчики бежали на пределе сил. Генерала уже по очереди тащили на спине, часто меняясь, не привлекая лишь раненого Седых. Проскочив в хорошем темпе открытый участок от болота до сопок, группа наверстала упущенное в болоте время и пошла с прежней осторожностью, используя деревья в качестве укрытия.
Мамба шедший первым, замер, подняв согнутую в локте левую руку. Остальные притихли, где стояли. Бек, нёсший на спине генерала, аккуратно опустился на колени и потихоньку свалил тело на землю, строго посмотрев в выпученные глаза Тарасевича. Похоже, он задыхался от кляпа, который по понятным причинам вытаскивать никто не собирался. Действие промедола уже заканчивалось, поэтому Шахов вколол генералу ещё одну дозу, увидев как у того 'поплыли' глаза. Удовлетворённо распрямившись, Бек вместе с остальными стал всматриваться в ночной лес.
Какое-то время ничего не менялось, но каждый в группе знал, что у Мамбы чутьё на опасность, просто так сигнал тревоги он подавать не станет. Минуты тянулись бесконечно долго, навёрстанное время опять начало работать против них.