Женька, сначала напряженный, начал подаваться назад, подставляясь под удары. Едва слышно постанывал, хватаясь побелевшими пальцами за край стола, а у меня перед глазами плыли цветные круги, и только одна мысль билась в сознании: «Я… парня…». Под ладонями стало влажно, Женька покрылся испариной, да и я тоже смутно ощущал, как течет пот по вискам.
Кончил я с хриплым воем и бессильно опустился сверху на спину распластанного на столе любовника. Он сам хрипло дышал и содрогался в последних судорогах оргазма.
– Слезь, – он слабо шевельнулся, и я со стоном плюхнулся голым задом на велюр кухонного уголка, – укатал!
– Прости, – покаялся я, глядя как он с трудом поднимается на дрожащие ноги и продолжает держаться за край стола.
– Глупый, – фыркнул он и провел кончиками пальцев по моей щеке, – давно так не накрывало.
Мы вместе постояли под душем, надеясь, что струи воды смоют все, что нужно. Сил на полноценное мытье не было, даже поцелуи казались вымученными, хотя и приятными, но того возбуждающего действия уже не оказывали.
– Завтра, – пообещал Женя, вытираясь, и передавая полотенце мне – я как-то забыл принести еще одно. Не до того было.
– Угу, – согласился я и понял, что тоже совсем засыпаю.
Вопросов было в достатке, хотелось кое-что выяснить и уточнить, но голова от пережитого за один день работать не хотела, и я, поддавшись соблазну, улегся под бочок неожиданного любовника и пообещал себе узнать обо всем завтра.
– Спокойной ночи, – сказал Женя моей спине и собственнически обнял поперек груди.
– И тебе, – я прижал его руку плотнее и под размеренное сопение не заметил, как вырубился сам.
Глава 4
Утренняя неловкость прошла мимо, благодаря Жениной активности. Мы проснулись одновременно, да и тяжело было бы пробуждаться порознь, так сплетясь руками и ногами. Как лианы.
– М-м, доброе утро? – спросил Женя и прикоснулся губами к моей небритой щеке.
– Доброе, – ответил я, чувствуя как в бедро упирается его член, во что вдавливалась моя эрекция, я не знал.
Женя качнул бедрами и запустил руку под одеяло, разворачиваясь ко мне боком и обхватывая ладонью оба наши члена.
– Хочешь?
– Что можно ответить на такой вопрос, особенно когда, в общем-то, твоего согласия и не требуется? - И я просто прикрыл глаза, безмолвно позволяя все.
Почти до полудня мы провалялись в кровати. Потом неспешно позавтракали и решили двигать к дяде Лёне – приехать он мог в любой момент. Мобильников тот не признавал как класс, хотя дочь и пыталась несколько раз убедить пользоваться достижениями прогресса. Только все было бесполезно. Тихий саботаж работал гораздо лучше громких криков и жарких споров. Телефоны долго не жили, то попадая в ведро с соляркой, то случайно вываливаясь на дорогу, то каким-то образом подключаясь на зарядку в сеть 380В. С трубкой от домашнего радиотелефона таких катаклизмов не случалось, и дочь смирилась – на самом деле он вообще редко был недоступен по городскому, только когда в дороге, пожалуй. Или когда забывал телефон дома.
Мы решили не ехать четыре остановки на трамвае, а пройтись пешком. Погода решила смилостивиться, и солнце прогрело воздух градусов до десяти тепла. Я шел и жмурился от удовольствия. Тело пело, в крови плескались остатки полученного удовольствия, и думать о том, что вечером мы расстанемся навсегда, не хотелось.
– Жень, я так понимаю, что ты все время по командировкам мотаешься?
– По гастролям, – поправил он.
– Не думал где-то осесть? Не все же танцами на жизнь зарабатывать.
– Не только танцами, – рассеянно ответил Женя, – коллектив не могу подвести, да и возраст в этом деле совсем не помеха. Опять же без того адреналина, что дает мне моя работа, я уже не смогу.
– Адреналиновый маньяк? – вымученно пошутил я. Зря, ох зря завел этот разговор. Нечего мне предложить такому парню. Опять же городишко у нас маленький и сильно провинциально-патриархальный. Подумать страшно: если вдруг кто узнает… А ведь здесь как в деревне – все про всех знают.
– Есть немного, – легко согласился Женя.
Еще вчера у меня была куча вопросов к нему, а сейчас я шел и не мог вспомнить ни одного. Вернее, не хотел узнавать, предпочитая оставаться в неведении и лелеять мысль о том, что я ему понравился.
– Жень, а как ты догадался, что я, – тут у меня вырвался судорожный вздох, – ну, что я не против?
– Слав, я по мальчикам уже очень давно и могу заметить интерес к своей персоне, тем более ты его и не пытался скрыть. Назови это гей-радаром, если хочешь. Не волнуйся, твои друзья ничего не заметили. И я чистый, если что, из болячек только аллергия на клубнику, но она вряд ли передается половым путем.
– Точно? – подозрительно поинтересовался я. – Точно не передается? А то, знаешь ли, обидно будет обзавестись аллергией на любимый продукт.
Женька рассмеялся, запрокинув голову. Я смотрел на его шею с острым выступом адамова яблока, с тонкими синими прожилками вен и чувствовал себя вампиром из-за желания впиться в это белое горло губами, зубами оставить на светлой коже свои метки.
– Мы почти пришли, – резко сменил я тему, продолжать рвать себе душу смысла не имело.
– Да? – Женя покрутил головой, а я показал рукой на проход между домами, наискосок дворами было на самом деле очень близко.
Дяди Лёни еще не было. Покрутившись во дворе, устроились на лавке. Нагретое весенним солнцем дерево создавало ощущение уюта, хотелось вытянуть ноги и расслабиться, но присутствие рядом Жени держало в напряжении. Он немного посидел рядом, потом прошелся, любопытствуя, по участку. На пятнадцати сотках стоял добротный каменный дом, не новомодный, а годов шестидесятых постройки. Белый кирпич уже посерел от времени, но впечатления не портил. Большой гараж из такого же кирпича, обширная площадка перед ним, залитая бетоном и никаких овощных плантаций поблизости говорили о том, что в доме проживает одинокий мужчина, который довольствуется пятком старых яблонь, которые сажали, наверное, еще его родители.
Автоматические ворота медленно открылись, и во двор вкатился большой черный автомобиль с открытым верхом.
– О! – выдохнул Женя и шагнул ближе.
Я усмехнулся. Я его понимал: «Хорьх» 1939 года выпуска, ухоженный и представительный, производил неизгладимое впечатление.
– Дядь Лёнь, привет, – подошел я ближе, – я тут к тебе привел человека.
– Евгений, – представился Женька, просто пожирая глазами внутренности ретро-автомобиля.
– Леонид, Григорьев сын, – старомодно отрекомендовался дядя Лёня, не мешая гостю разглядывать раритет.
– Я вот приглашения привез от Карамнова и Доброжецкого. Шоу будет в соседнем городе, – Женя извлек из внутреннего кармана куртки плотный конверт.