И мы гребем с тобою, как во сне,
Лопатами, как веслами, сквозь вьюгу.
Еще не выпал наш последний снег.
Я говорю вам: нет, еще не выпал,
Еще растают в солнечном огне
Осколки дней, как смерзшиеся глыбы,
Еще ударит над полями гром,
Еще цветы мы будем мять по лугу,
Еще своих любимых мы найдем,
Как музыкант находит тон по слуху.
Встают сугробы, словно берега,
И мы скользим меж ними, как фрегаты.
И музыка звучит издалека,
Прекрасная, как лунная соната.
Свистит поземка, заметая след.
И нет уже обратно нам дороги,
И в мир, как в недописанный сонет,
Ведут нас ослепительные строки.
1974
105
Литературно-творческая группа студентов МГУ
Фото из газеты «Правда» — единственная сохранившаяся
фотография первого литературного объединения МГУ.
Подпись: Литературно-творческая группа студентов при клубе
Московского государственного университета. Студент тов.
Немировский читает свои стихи. Фото М.Олевский.
Литературное объединение МГУ начало свою работу в
1938. Приглашѐнным руководителем был Евгений
Долматовский, но фактически был и второй руководитель —
студент физфака Даниил Плотке, впоследствии выступавший
под псевдонимом Даниил Данин.
На фото: в левом нижнем углу – Евгений Долматовский, в
левом верхнем – Николай Майоров; читает стихи Александр
Немировский; второй справа от него – Николай Банников, вслед
за ним – Ида Гершкович, студентка географического факультета
(погибла на войне в 1943); человек в очках – Николай
Борисович Зубков, позже – китаевед, главный редактор
издательства «Восточная литература». Следующий за ним –
Александр Яковлев (погиб на войне).
106
Владислав Ремарчук
Разговор с Александром Немировским
Немировский: … Представьте себе, именно эта газета
(«Московский университет» – Л.Л.) впервые открыла страницы
для моих стихов. То же самое мог бы сказать, если бы он
остался жив, и Коля Майоров, мой однокурсник и самый
близкий друг. Увы! В Центральном доме литераторов на
мраморной доске вместе с именами погибших писателей стоит и
его имя. Но при жизни он печатался только в нашей
университетской газете.
Собеседник: Не скрою, о вашей дружбе с Николаем
Майоровым я узнал заранее. Кстати, 20 мая – его день
рождения, и поэтому наша сегодняшняя встреча – это и дань
памяти Майорову и другим вашим университетским друзьям.
Просматривая подшивки довоенных номеров газеты, я понял,
что еще с того времени у нас в университете действовало
настоящее литературное объединение…
Немировский: Завершилась летняя сессия 1941 года.
Сданы экзамены по историческим дисциплинам в МГУ и по
литературным – в Литинституте им. Горького, где я также
учился вместе с Колей Майоровым. А вместо каникул – война.
Через неделю после ее начала студенты-истфаковцы оказались в
деревне Снопоть на Брянщине… До осени рыли
противотанковый ров. Ночами над нами стоял гул самолетов, но
в небе – ни одного нашего. Это фашисты летели бомбить
Москву. И вот она в моем восприятии того времени:
Расписана каким-то Пикассо,
Приобрела Москва иную емкость
И спрятала привычное лицо,
На миг преобразившись в незнакомку…
Разбросаны железные ежи,
Мешки с песком накиданы у окон.
107
Все то, что я любил и чем я жил,
Вдруг сделалось пугающе далеким.
На Красной Пресне стены баррикад,
Аэростаты, спящие на тросах,
И лица треугольные солдат
При светлячке дрожащей папиросы.
Собеседник: А дальше – народное ополчение, армия?
Немировский: Не сразу. Нас, четверокурсников, вернули в
сентябре для сдачи госэкзаменов. Всю войну я прошел с
дипломом МГУ в кармане. В середине октября мы с Колей
Майоровым без вызова пришли в Краснопресненский
райвоенкомат проситься на фронт. Но нам предложили –
уходить из Москвы по единственно безопасному шоссе
Энтузиастов. Прощаясь, мы обменялись тетрадками стихов.
<…>
Немировский: … В 1941 году я подарил Коле Майорову из
своего незаконченного стихотворения одну строку: «Еще не
выпал мой последний снег…». Он ее использовал в своей
несохранившейся маленькой поэме, содержание которой
известно лишь по пересказу нашего общего друга, студента