Марсия ушла переодеваться наверх, в спальню. Снизу сначала доносились голоса, потом музыка.
Марсия спустилась, когда Алек увлеченно демонстрировал гостям новую бейсбольную кепку.
Муж поднял конверт от пластинки, покрутил.
— Послушай, это моя пластинка.
— Мне некогда, — ответила Марсия.
Уже в машине она подумала, что, похоже, совсем сбрендила. Но тут же себя успокоила: это жертва во имя жизни! Люди так боятся рисковать… Одна беда: учительницу она для Аурелии не везет. Ладно, не выставят же ее вон, в конце-то концов. Марсия и так сделала для Аурелии предостаточно. А вот много ли сделала для Марсии Аурелия?
Дверь открыл муж Аурелии, и он же, пока Марсия осматривалась, раздобыл для нее бокал шампанского. Гости заполнили весь первый этаж; она узнала нескольких известных писателей. Остальные были, очевидно, критики, ученые, психотерапевты и издатели.
Одолев столько препятствий, чтобы сюда попасть, Марсия никак не могла расслабиться. Она выпила два бокала подряд и ни на шаг не отходила от мужа Аурелии, поскольку кроме него и самой хозяйки никого тут не знала.
— Как вас лучше представлять, учителем или писателем? — спросил он. — Или как-то иначе?
Она взяла его под руку.
— Никак. Я сейчас ни то и ни другое.
— В ожидании новых вариантов?
Он представил ее каким-то людям. Завязалась общая беседа. Говорили — что немало ее удивило — о королевской семье. Надо же, интеллектуалы — а туда же! Совсем как училки на перемене.
Муж Аурелии все время кивал, изредка улыбался. Он ей нравился, хотя она его и побаивалась. Но это ей тоже нравилось. Он понимает людей, понимает, что ими движет. И ничем его не удивишь.
Впрочем, позже, в оранжерее, когда она потянулась его поцеловать, он все-таки удивился.
— Ну пожалуйста, только разочек, — лепетала она, как вдруг увидела на другом конце комнаты директора школы с женой. Они беседовали с какой-то литературной дамой.
Муж Аурелии мягко отстранился.
— Простите, — сказала она.
— Охотно. Я польщен.
— Здравствуйте, Марсия, — окликнул ее директор. — Я слышал, вы очень помогаете Аурелии.
— Да-да, — пробормотала она. Не хватало, чтобы директор видел ее пьяной, да еще такой смущенной.
— Аурелия собирается приехать в школу, посмотреть, как мы работаем. Поговорить со старшеклассниками. — Он приблизил губы вплотную к ее уху. — Аурелия подарила мне полный комплект своих книг. С дарственными надписями.
Марсия чуть не сказала: «Идиот! Они все подписаны».
Она вышла на улицу подышать. Потом вернулась и обошла все комнаты. Гости уже расходились. Кто-то по-прежнему ожесточенно спорил. До Марсии никому не было дела.
Сандор лежал на кровати, прикрыв глаза рукой. Она села рядом.
— Я пришла сказать… В общем, я не буду приходить так часто. Ну я, собственно, и приходила-то не часто. Только в последнее время. Но теперь буду еще реже.
Он кивнул. Взглянул повнимательней. Иногда он ее все-таки слышал.
— А причина, — продолжала она, — если, конечно, ты хочешь знать причину…
— Хочу, — сказал он. И сел. — Слушай, я бы угостил тебя чем-нибудь… только нет ничего… Стыдно даже.
— У тебя никогда ничего нет.
— Пойдем куда-нибудь, выпьем.
— Я уже напилась. Сандор, знаешь, это так ужасно. На этом сборище в голове у меня все время вертелось одно словосочетание. И я пришла сказать его тебе. Мы доим камни. Мы цепляемся за прежнее, за известное — людей, вещи, место. Ищем поддержки там, где получали ее раньше. И даже не находя, продолжаем тыкаться туда мордой, в поисках соска. А надо искать новое. Иначе мы просто доим камни. По мне все это, — она обвела рукой комнату, — скучно, бескровно, мертво.
Он проследил за рукой, выносившей приговор его комнате.
— Но я стараюсь, — сказал он. — И дела скоро пойдут в гору. Я уверен, пойдут.
Она поцеловала его.
— Пока. Как-нибудь увидимся.
В машине расплакалась. Он-то не виноват. Она его непременно навестит, на днях.
Домой добралась поздно. Муж спал в обнимку со своей подружкой, положив руку ей на живот. На полу — бутылка из-под вина, грязные тарелки. Телевизор орет во всю мочь.
Она сняла пластинку, сделала на ней ногтем глубокую царапину и вложила в конверт. Разбудила сладкую парочку, поблагодарила, сунула пластинку мужу под мышку и вытолкала их вон.
Устремилась было наверх, но остановилась на полпути. Поднялась еще на ступеньку, развернулась и двинулась вниз. Надев плащ, вышла на маленькую открытую веранду позади дома. Кругом мрак и тишина. Мгновенно пробрав до костей, холод заставил ее очнуться. Она сняла плащ. Пусть, пусть холод накажет ее сполна.