За эту самоходку в конце войны медаль «За отвагу» дали. Вообще, за подбитый танк полагалось 500 рублей и орден Красной Звезды. Ну а первая, самая лучшая награда, это – «За отвагу», потом уж орден Славы.
– У вас в части ставили на ПТР оптические прицелы?
– Нет, не было такого. Да и ружье на дальней дистанции было уже неэффективно. Так, на 200–300 метров, ну может, 500 – стрелять хорошо – танк видно: как плюнул, так дыра сразу! А дальше оно броню и не пробивало.
Когда заканчивалась вся эта эпопея, у нас в роте народу никого не осталось. Было 60 человек – 30 ружей – полковая рота ПТР, а осталось, дай бог, 10 пар. Командира взвода убило. Ну, неделя примерно прошла, и нам пополнение небольшое дали из местного населения – 1926–1927 год. Всех под гребенку – и на фронт. Мы их называли «чернорубашечники», потому что одеты они были во все темное, да в серых шинельках – обмундирования на них не выдавали.
Потом пошли дальше и пришли в готовые землянки – добротные, в 2 или 3 наката – саперы постарались. Вот там меня контузило, правда, в медсанбат я не обращался. Когда я очнулся, никого в землянке нет, а один угол обвалился. Батюшки мои! Я так и не понял, обстрел, что ли, был? Да вроде у них снарядов не было. Может, бомба упала?
Пошли дальше. Шли опять ночью. Луна светит. Немецкие разведчики летают, а мы идем. И вот, когда «рама» летит, команда: «Рота – стой!» Весь полк останавливается и стоит. Пролетел – марш вперед. Шли-шли мы с напарником… у меня уже другой напарник был, и вдруг – бултых – проваливаемся с ним в воронку. А вода в ней вровень с землей была и глубина – с головкой. И смех и грех! Еле выкарабкались и – в медсанбат. Напарника моего отправили назад в часть. Проверили – температуры нет, ничего нет, а меня на неделю задержали – контузия. У меня уши опухли, говорить стал плохо. Забрали меня в госпиталь, и там я лежал две недели. Потом ребята говорят: «Давай часть свою догонять. Что мы тут будем торчать? Там веселее!» Нас человек шесть набралось. Медсестру обманули, она дала наше обмундирование, а мы ей говорим:
– Маша, до свидания!
– Куда вы, ребята?
– Мы – на фронт. Часть догонять.
– Я напишу в вашу часть!
– Пиши-пиши.
Дело было на Пасху. Шли мы, шли и попали в деревню. Хозяйка хаты, в которой мы остановились, по случаю праздника и картошки нажарила, и мамалыги наварила, и самогонку достала, свинину, сало, огурцов-помидоров. Батюшки! Мы такую прелесть не видели столько лет! Вот праздник был! И как горилочки их украинской хлебнули, так и проспали два дня.
Пришло время дальше идти. Четверо наших чего-то задумали, говорят: «Вы идите, а мы вас догоним. Сейчас догоним». Мы вышли вдвоем, а куда идти, не знаем. Ждали, ждали, а попутчиков наших нет. Тут идет один тип, с немецким автоматом, в немецких сапогах. Подходит:
– Ну, что, хлопцы? С какой вы дивизии?
– С 202-й.
– Уууууу – драп-дивизия! Пошли лучше к нам, в разведку, в 180-ю!
– Как же так? Мы – бронебойщики.
– Да ладно вам! Хватит хлопать по этим танкам! Пошли в разведку – там лучше!