Госсекретарь Шульц умереннее в выражениях, по что это: «в связи со своей приверженностью миру мы считаем своим долгом содействовать постепенной эволюции советской системы»? В принципе это та же бесцеремонно провозглашаемая политика вмешательства во внутренние дела другой державы. Причем в самом ее откровенном проявлении — с американской имперской претензией на господство и диктат, на навязывание другим своих взглядов и порядков. Это не «приверженность миру», а подкоп под мирное сосуществование государств с разными общественно-политическими системами.
Шульц говорит о «вовлечении русских в активный и продуктивный диалог» — и это на первый взгляд звучит благородно, хотя можно, конечно, заметить, что негоже позировать в качестве инициатора диалога той администрации, которая оборвала его, придя к власти, и долго отказывалась возобновить. Но что значится первым пунктом в предложенной для диалога повестке дня? А вот что: «Добиваться улучшения деятельности русских в области прав человека». Снова без спроса и церемоний лезут в чужие дела и порядки, снова претензия мерить все и вся американскими мерками. А под видом заботы о «правах человека» — попытки приобрести своего рода «права» на идеологические диверсии, дать свободу рук для противников социалистического строя. Не будем здесь поднимать контрвопрос о «правах человека» где-нибудь в Сальвадоре, Чили и ЮАР или в конце концов в негритянском гетто, плещущемся в Вашингтоне всего лишь в миле от Белого дома и в полутора милях от государственного департамента. Но стоит со всей откровенностью подчеркнуть: напряженность в наших отношениях с США останется поистине «извечно неизбежной», если американские политики — поколение за поколением и всякий раз заново — будут игнорировать коренной факт различия двух систем.
Шульц говорит, что при разработке стратегии амери- капо-советских отношений нынешняя администрация «частично воспользовалась различными старыми стратегиями — от стратегии сдерживания до курса на разрядку». Кое-что бралось, а кое-что отбрасывалось. Отбросили то, что шло по линии сотрудничества двух стран. Это Шульц называет «непрочной паутиной взаимозависимости». А взяли, еще с трумэповских времеп, «стратегию сдерживания». Но сочли ее географически недостаточной, слишком ограниченной. Решили распространить на весь мир. В этом, пожалуй, и заключено зерно «новой философии», изложенной американским госсекретарем: поскольку СССР стал «глобальной державой», проводящей «глобальную внешнюю и военную политику», США должны сдерживать его в «глобальном масштабе».
По существу, речь идет о глобальной конфронтации, не только с Советским Союзом. О глобальной ии со всеми переменами в мире, будь то (возьмем названия из списка Шульца) в Юго-Восточной Азии, на юге Африки или в Карибском бассейне,— со всеми переменами, которые неугодны американскому империализму. Поистине глобальный «крестовый поход» провозглашает администрация Рейгана в выступлении своего госсекретаря, которое к тому же выдают за «примирительное».
Три года назад, еще на пути в Белый дом, Рональд Рейган заявил: «Давайте не будем обманывать себя — Советский Союз стоит за всеми волнениями, которые происходят. Если бы русские не вели эту игру в домино, в мире не было бы ни одной горячей точки». Что же изменилось с тех пор в этом, мягко говоря, упрощенном подходе? Может быть, лишь то, что американские руководители теряют чувство не только реальности, но и юмора. Нас не перестают учить «сдержанности» — даже, к примеру, на Ближнем Востоке. Как будто это с благословения и при прямой помощи не Соединенных Штатов, а Советского Союза Израиль год назад предпринял агрессию против Ливана и вот уже 16 лет оккупирует другие арабские земли? Как будто не американские союзники спровоцировали ужаснувшую весь мир резню невинных в палестинских лагерях Сабра и Шатила? А если брать другие районы в обоих полушариях, то нелишне вспомнить, насколько «сдержанно» ведут себя американцы, осуществляя через Гондурас интервенцию своих клевретов в Никарагуа или держа свои авианосцы в районе Персидского залива.
Когда на мир смотрят через призму глобальной конфронтации, в экономических связях видят не мостки к сотрудничеству, а всего лишь «постоянный компонент стратегического уравнения». Правда, Шульц объявляет себя противником «экономической войны» Восток Запад, по это скорее вопрос терминов — экономические сражения им допускаются, как и ограничения кредитов, и другие меры дискриминации.
Нет нужды приводить другие примеры. Посмотрим лучше, какая позиция занята по центральному вопросу американо-советских отношений — о контроле над вооружениями, об обуздании гонки вооружений. В выступлении Шульца делается сознательная попытка преуменьшить значение переговоров по этому вопросу. Там говорится, что ограничение вооружений «не является, да и не может быть основной темой нашего диалога с русскими». Там возрождается несостоятельная концепция «увязки» переговоров о сокращении вооружений с международным «поведением» Советского Союза. Ио и «увязки» мало. В Вашингтоне требуют совершенно особого, неслыханного права, которое можно было бы назвать правом па неудачу переговоров.