Вполне понятно, сенаторов интересовал вопрос об американо-советских отношениях, состояние которых тревожит многих людей во всем мире. И тут Хейг тоже сделал акцент на необходимость усилить американскую военную мощь прежде, чем всерьез заняться переговорами об ограничении вооружений. Знакомый мотив: вооружаться для того, чтобы лучше контролировать и ограничивать вооружения. Он был не чужд и администрации Картера, но по крайней мере она начинала с иного мотива и — после долгих, осложняющих дело проволочек — пошла на подписание Договора OGB-2.
Хотя иллюзий не было и до появления Хейга на Капитолийском холме, его заявления прояснили картину. Договор ОСВ-2 как будто не существует для администрации Рейгана, на днях начинающей свою деятельность. Кроме того, судя и по словам Хейга, и по словам нового министра обороны США Каспара Уайнбергера, в Вашингтоне не собираются спешить и с возобновлением переговоров с Советским Союзом по вопросу об ограничении стратегических наступательных вооружений. Уайнбергер сказал, что «добрые полгода» уйдут лишь на оценку ситуации. Хейг не называет срока, ио говорит так: «Мы недостаточно подготовлены к тому, чтобы путем переговоров добиться такого соглашения об ограничении вооружений, какое бы я хотел видеть. Я хотел бы быть свидетелем улучшения нашего общего (военного) положения в качестве стимула для успешных переговоров... Мы должны изменить фон, на котором идет это обсуждение, и в конечном итоге сами переговоры будут вестись успешно».
Что это означает? Хотелось бы воздержаться от окончательных оценок. Так или иначе каждой администрации выдается некоторый кредит во времени, чтобы от деклараций она перешла к конкретным делам,— они-то и будут проверкой для деклараций. Но нельзя не отметить, что первоначальные слова нового государственного секретаря США выглядят, мягко говоря, малопродуктивными с точки зрения советско-американских отношений.
Как бы ни хотели нынешние политические лидеры Америки доказать обратное, истина остается в силе: Договор ОСВ-2 готовился целых семь лет именно потому, что, преследуя свои интересы, каждая сторона вынуждена была учитывать интересы и другой стороны. Из слов Хейга вытекает, что, не довольствуясь этим трудно давшимся, тщательно взвешенным балансом интересов двух стран, американцы хотели бы обеспечить себе односторонние преимущества, предварительно приобретя «позиции силы».
Итак, может ли опыт быть учителем? Три десятка послевоенных лет ушло, чтобы практически подвести Соединенные Штаты к идее стратегического паритета, закрепленного в межгосударственном документе. Если в Вашингтоне снова стремятся к «позициям силы» и это стремление становится официальной политикой, то разговоры об опасностях, подстерегающих мир в 80-е годы, увы, наполняются вполне конкретным содержанием. Это опасности бесконтрольной гонки вооружений, в которой в каждом новом раунде убеждаются, что цель превосходства над оппонентом не достигнута. Для чего же убеждаются? Для того, чтобы извлечь уроки трезвости? Или для того, чтобы начать — с теми же тщетными надеждами — новый, опасный и дорогостоящий и столь же бесплодный раунд?
Январь 1981 г.
1981 год. Вызывающее начало
ВМЕСТО «ПИРОГА В НЕБЕ»
В Белом доме вот уже пятые сутки новый хозяин — Рональд Рейган, Мы знакомились с ним как с кандидатом в президенты, потом, с начала ноября 1980 г., как с избранным, но еще не вступившим в должность президентом. А сейчас он уже действующий президент, но, конечно, слишком мало времени прошло, чтобы определить, как его слова — а их за год избирательной борьбы было сказано немало — будут превращаться в дела.
Главное, что Рональд Рейган успел пока сделать,— это произнести речь на церемонии вступления в должность, так называемой инаугурации. В заокеанской республике живет традиция подражания ораторам Древнего Рима. Речи, произносимые на вашингтонском Капитолии во время инаугурации, выдержаны в риторическом духе. Рейган не нарушил эту традицию.
Но два момента в его речи обращают на себя внимание. Во-первых, уже нет предвыборных обещаний, нет, как говорят американцы, «пирога в небе», или, по-нашему, молочных рек в кисельных берегах. Во-вторых, вопросы внешней политики практически, за исключением двух-трех абзацев, опущены. Главный акцент сделан на внутренние дела, прежде всего на экономику.
Именно плохое состояние экономики обрекло Картера на поражение. И с точки зрения американца, именно экономика будет пробным полем для нового президента.
Рейган в своей речи приводит знакомый реестр американских бед. Цитирую: «Мы страдаем от самого затяжного и одного из самых худших периодов инфляции за всю нашу национальную историю». Рост цен «оборачивается сокрушительным ударом для молодежи, которой еще только предстоит пробить себе дорогу в жизнь, и для пожилых, уже располагающих твердым доходом. Инфляция угрожает поколебать самые основы жизни миллионов наших людей».