После того как советские представители ушли из Женевы, в Вашингтоне стала модной новая игра — наигранных вздохов и сожалений. Но в ней не все участвуют. Еженедельник «Тайм» недавно опубликовал обширный обзор своего дипломатического корреспондента Строба Тэлботта, названный «За закрытыми дверьми». Не все вашингтонские двери раскрылись перед журналистом, не все он рассказал, что увидел, но вполне достаточно для вывода: о женевских переговорах публично плачут те, кто втайне обрек их на неудачу с самого начала. Тэлботт цитирует одного из ключевых разработчиков американской тактики в Женеве, нынешнего помощника госсекретаря Ричарда Бэрта: «Цель всего этого упражнения (то есть переговоров) максимальный политический выигрыш. Не контролем за вооружениями заняты мы, а тем, чтобы управиться со своими союзниками».
Иными словами, они пошли в Женеву под нажимом западноевропейских правительств и для того, чтобы тем легче было защищать «двойное решение» НАТО от атакующего движения. С союзниками они управились. Союзники пустили американские ракеты за колючую проволоку военных баз, оставшихся неприступными островками среди моря общественного возмущения и протеста.
Ракеты в разобранном виде летели из Америки, а с другой стороны, из Советского Союза, по газопроводу Сибирь — Западная Европа вот-вот начнет поступать природный газ. Так, к концу года контрастно смешались в Западной Европе два продукта экспорта с двух сторон, знаки войны и мира, показывая, кто есть кто и к чему стремится. К сожалению, символ не меняет сути дела. Правительства ФРГ, Великобритании, Италии подтвердили свое доверие американскому пастырю как раз в тот год, когда он не раз срывал ружье со стены. Соображения духовного родства, а также традиционная подчиненность старшему союзнику взяли верх над заботой о мире, безопасности и сотрудничестве на европейском континенте.
Ну что ж, надо признать, что уходящий год развенчал некоторые из надежд или, по меньшей мере, показал их преждевременность. Надежды, в частности, рождались бурным развитием антивоенных настроений в США. Идею ядерного замораживания поддерживали две трети американцев. Ее одобрили католические епископы. За нее проголосовала палата представителей конгресса США. Но это движение большинства, будучи расплывчатым и раздробленным, не превратилось в ударную политическую силу, не смогло навязать своей воли официальному Вашингтону, да и не ставило перед собой такой задачи. Подавало надежды сопротивление на Капитолийском холме проектам создания межконтинентальных баллистических ракет MX. Но его парализовали ловким маневром администрации — так называемой двухпартийной президентской комиссией Скоукрофта. Комиссия помогла пробить не только гигантскую MX, но и межконтинентальную «малютку» — «Миджитмен», причем под обманным девизом «наращивая — сокращай». Пробить в одеждах «двухпартийного единства», которое удобно президенту Рейгану для рекламы своей внешней политики в наступающем выборном году.
Весной и летом оживление американской экономики также сыграло ему на руку. Официальные оптимистические барабаны, обещавшие экономический бум, заглушали противодействие внешней политике, которая начинала стрелять. А осенью почти все протестующие голоса, замолкли от трех мощных взрывов шовинизма, на который, всегда стоит это помнить, американцы очень податливы. Первое сильное общественное умопомрачение пришло по следам истории, случившейся с южнокорейским «Боингом» над островом Сахалин. Затем шовинистические страсти прогремели и октябре как эхо взрыва в Бейруте штаб-квартиры американских морских пехотинцев, приведшего к гибели 241 человека. Так была подготовлена общественная почва для захвата Гренады на смену «Наших бьют!» пришло торжествующее «Наша взяла!».
Говоря о взрывах квазипатриотических чувств, я больше имею в виду их силу, чем стихийный характер. Это были взрывы направленные. Если хотите, это были инъекции шовинизма, которыми администрация Рейгана нервически возбуждала американцев и отбивала у них здравый смысл.
Каким был психоз во время захвата Гренады, в кратких, но выразительных словах поведал известный историк Артур Шлезингер. «Судя по торжествующей реакции общественности на эту славную победу,— саркастически писал он,— по самодовольству правительства и позорному молчанию демократической оппозиции, за исключением нескольких смельчаков... вторжение на Гренаду было расценено как один из тех моментов в американской истории, которыми можно гордиться».