Мир — тесен... Неведомый мудрый предок смело поставил рядом эти два слова еще тогда, когда знакомый ему мир замыкался темными чащобами лесов на горизонте, а незнакомый простирался неведомо куда и таил тьму чудес. Ба, мир тесен! — посмеивались старые знакомцы, встретившись в неожиданном месте в каком-то десятке верст от дома. Ба, мир тесен... Попробуйте так же, добродушно посмеиваясь, сказать это о ракете, которая всего за полчаса может перенести с континента на континент свои сотни тысяч неотвратимых смертей, упакованных в трех или десяти ядерных боеголовках индивидуального — и точного — наведения на цель?
Мир тесен... Когда мне позволили из АПН и попросили встретиться с Томасом Пауэрсом, сотрудником американского журнала «Атлантик», автором известной книги о ЦРУ н недавно вышедшего сборника эссе о ядернои стратегии США я вспомнил это имя. Познакомился с ним заочно, при обстоятельствах, не совсем обычных, на высотах чуть пониже тех, что пронзает ракета. Осенью 1982 года я был в Вашингтоне и, хотя не работаю над книгой о стратегических вооружениях, вел примерно те же разговоры, что он ведет в Москве, что все мы ведем Друг с другом и кто-то посоветовал мне прочитать интересную статью в юбилейном (125 лет) номере ежемесячника «Атлантик». Я купил журнал в голубовато-серебристой обложке в вашингтонском аэропорту Даллас перед тем, как сесть в широкофюзеляжный Ди-Си-10. Самолет шел в Сан-Франциско. В салоне, размером и видом похожем на какой-то элегантный ангар, после ужина потушили верхний свет, пассажирам предложили кинодетектив, а я не мог оторваться от статьи Томаса Пауэрса. Она оказалась завлекательнее и своим еще неисчерпанным сюжетом ужаснее любого «фильма ужасов». Пространная статья называлась «Выбирая стратегию для третьей мировой войны».
Хороший образчик дотошного «исследовательского» журнализма: сведения из первых рук, от военных и штатских генералов, от ядерных плановиков и стратегов, описание президентских секретных меморандумов и директив, множество деталей, и все они работали на главную идею, главное впечатление — неостановимого инерционного хода чудовищной военной машины. Не могут не изобретаться новые и новые, все более изощренные системы ядерного оружия, а под них не могут не придумываться все новые и новые военные доктрины, все больше исходящие из возможности и допустимости ядерной войны. И невозможно разорвать это колесо, и катится оно к ядерной бездне.
Американские журналисты такого класса обычно не жмут на эмоции, единственное чувство, которое позволяют себе, — ненавязчивый юмор. Однако юмору при такой теме как-то не нашлось места, и автор, казалось бы, целиком растворил себя в фактах, цифрах и цитатах, стиль его был сух и лишен патетики. Но... В отличие от детей, взрослым надо сдерживаться, и лишь подтекстом они передают свое отчаяние. И подтекст в статье был не о ракетах, а о людях, подтекстом шел крик души:' смотрите, каждый из этих американцев логичен и вроде бы рационален, каждый умелый профессионал на своем месте, каждый всего лишь делает свое дело, но вместе, ПО совокупности своего труда эти разумные люди творят безумие, которого свет не видел.
Среди его примеров был бывший президент Джимми Картер. Он пришел в Белый дом с намерением несколько наивным, по, возможно, искренним: добиться сокращения ядерных арсеналов. Потом с въедливостью бывшего инженера-подводника влез в ракетно-ядерные лабиринты американских стратегических доктрин и — вылез из них сторонником «ограниченной» ядерной войны, человеком, приблизившись катастрофу. Ну а Рейган пришел не сокращать, а наращивать, и это картеровское наследие было ему как нельзя кстати.
Так, под рев двигателей и стрекотание кинобоевика, в их самолете, преодолевающем темные вечерние пространства и х континента, я нашел Томаса Пауэрса сего тревогой, которая укрепила и мою. Он сообщал, что в декабре 1947 года единственной атомной мишенью для американцев была Москва, в которую целили восемь бомб. Но уже через пару лет план «Дропшот» предусматривал доставку 300 бомб на 200 целей в 100 индустриально-городских районах Советского Союза. Давняя история, бледная заря нового века. В 1974 году Пентагон наметил на советской территории 25 тысяч мишеней для ядерных ударов. К 1980 году их стало 40 тысяч! «Теперь все в этом списке»,— писал Пауэрс. И список «все еще растет»...