И вот на этом фоне, который я вкратце обозначил, XXVI съезд нашей партии, преисполненный чувства высокой ответственности за судьбу человечества, выдвинул Программу мира, рассчитанную па 80-е годы. Смысл: давайте все-таки слова сядем за стол переговоров и попробуем разобраться в самых главных вопросах, с тем чтобы найти взаимоприемлемые решения. Не пытаться сломать существующее равновесие, не навязывать новый, еще более дорогостоящий и опасный тур гонки вооружений — это было бы проявлением подлинной государственной мудрости.
Новые паній мирные инициативы хорошо известны. Хочется подчеркнуть, что они предлагают пути решения ряда важнейших проблем как на географических «горизонталях» мира (Европа, Дальний Восток, Ближний Восток, район Персидского залива), так и на военно-стратегических «вертикалях», касающихся прежде всего ограничения стратегических вооружений и ядерного оружия средней дальности. Это во-первых. Во-вторых, советские предложения конструктивны, поскольку Советский Союз, приглашая своих партнеров к столу переговоров, идет им навстречу, по праву рассчитывая и на движение с их стороны. И каждое в отдельности, и вместе, в своей совокупности они направлены на то, чтобы разрядить грозовую международную обстановку.
Какова же реакция с той, другой стороны? Когда столь убедительно зовут на путь смягчения напряженности, политически рискованно в открытую отстаивать курс на конфронтацию и повторять, что «есть вещи поважнее, чем мир». Не поймут этого ни свой народ, ни мировая общественность, пи даже союзники, с которыми так или иначе надо считаться. Первые официальные отклики из Вашингтона говорили об интересе к советскому приглашению возобновить советско- американский диалог. Политико-психологическое воздействие XXVI съезда КПСС па международную погоду дало себя знать, грозовой фронт, двигавшийся с конца января с той стороны Атлантики, как бы приостановился.
Но и обольщаться нечем. Вашингтонские выражения интереса к советскому мирному плану носили осторожно- уклончивый характер и сопровождались непременной оговоркой: не будем спешить, дайте нам время выработать свою позицию, да и свою политику.
Ну что ж, время требуется в двух случаях. Чтобы подготовить ответ или чтобы, получив отсрочку, уйти, увиль- путь от ответа. Попутно замечу, что в выработке и провозглашении новых военных программ Вашингтон продолжает спешить,— разве не об этом свидетельствуют упоминавшиеся Эвересты? И в своих заявлениях, определяя очередность задач, руководящие американские деятели по-прежнему ставят на первое место достижение позиции силы, отодвигая контроль над вооружениями на задний план.
В заключение вернусь к образу художественной литературы, подходящему к нынешним международным делам. На память приходит страстный призыв Александра Блока, раздавшийся вскоре после Октябрьской революции и обращенный к капиталистическому миру: «Пока не поздно — старый меч в ножны...» Пока не поздно —в ножны этот новый, все испепеляющий и уничтожающий, нависший над жизнью и над миром термоядерный меч.
КТО ЖЕ ИДЕТ НЕ В НОГУ!
В то время как президент Рейган на больничной койке все еще оправлялся от ранения, причиненного покушением на его жизнь в самом центре американской столицы, два ведущих члена его кабинета — Хейг и Уайнбергер совершали заграничные поездки, наставляя уму-разуму американских союзников и друзей. Для новой администрации обе поездки были, по существу, первой рекогносцировкой «на местности», первой практической обкаткой внешнеполитического курса, который — даже при своей возросшей самонадеянности — Вашингтон не может осуществлять в одиночку, без взаимодействия с партнерами. Министр обороны Уайнбергер посетил, как известно, Западную Европу, государственный секретарь Хейг — Ближний Восток (и также Западную Европу, возвращаясь в Вашингтон), но в этих Двух разных районах оба выступали с одной и той же, милитаристской проповедью. Вооружаться и довооружаться) усиливать, где количественно, а где качественно, американское военное присутствие, укреплять военный блок там, где он есть — НАТО, и попытаться создать его под американской эгидой там, где его еще нет,— вот что внушали своим собеседникам и гражданский шеф Пентагона, и генерал, ставший главным американским дипломатом. Во имя борьбы с «советской угрозой», противодействия «советской экспансии», во имя нового «крестового похода» против Москвы, которым в Вашингтоне хотят заполнить еще не развернутый свиток истории, называемый 80-ми годами XX века. Что вышло из этого настойчивого приглашения к конфронтации с Советским Союзом? На какую почву оно упало — благодатную или по меньшей мере скептическую? Сумели ли два высокопоставленных эмиссара нового американского президента внушить своим партнерам свое представление о международной жизни и ее главных проблемах? Внушить не сумели, по в навязывании добились кое-каких результатов. Во всяком случае, на сессии группы ядерного планирования НАТО Уайнбергер, несмотря на ропот западноевропейцев, навязал жесткую американскую линию. Итоги турне Хейга по ближневосточным столицам оказались скудными. Американцы остались, что называется, при своих (то есть при Бегине и Садате), не сделав новых приобретений в Эр-Риаде и Аммане, на которые рассчитывали.