При таком акцепте контроль над вооружениями становится задачей, которую, чтобы обнаружить, надо, пожалуй, рассматривать в микроскоп. К тому же всеми своими голосами администрация Рейгана подчеркивает: переговоры — только с позиции силы. Только при наличии «хорошего» поведения Советского Союза, причем определение правил хорошего поведения Вашингтон, разумеется, оставляет за собой.
Короче, курс — на конфронтацию. И такая последовательность при Рейгане союзникам США показалась, мягко говоря, ничуть не лучше той непредсказуемости, которая волновала и раздражала их при Картере. Если напомнить эволюцию их отношения (при всех его оттенках в зависимости от той или иной страны) к событиям на американской политической сцене за 1980 год, то можно выделить несколько этапов. Летом и осенью перспектива победы Рейгана пугала союзников все-таки больше, чем возможность переизбрания Картера. После ноябрьских выборов они, приспосабливаясь к неизбежному, стали находить какие-то плюсы в той стабильности отношений США к Западной Европе, которую обещали вновь избранный президент и назначенный им государственный секретарь. После вступления Рональда Рейгана в должность был даже короткий медовый месяц, когда западноевропейские визитеры, зачастив в Вашингтон к новому американскому руководству, радовались «общности взглядов» и обещанным регулярным консультациям. Но вскоре после ознакомительных объятий па ступили беспокойство и прямая тревога, и они росли по мере того, как в западноевропейских столицах отдавали себе отчет в том, что разрядка вообще выскочила из внешнеполитических концепций Вашингтона и что, вновь увлекаясь фанатично-упрощенческим подходом — «лучше быть мертвым, чем красным», за океаном забывают, что лучше все-таки мирно сосуществовать и искать пути к миру через переговоры.
О единственно разумной альтернативе со всей силой напомнил XXVI съезд КПСС. Советские мирные инициативы явившись разительным контрастом демонстративно Детской американской политике, стимулировали широкое, увиденное общественное движение против американской «ракетизации» Западной Европы. Оно объединило людей разных политических направлений, исходящих из того, что мир лучше войны и лучше быть живым, чем мертвым. Оно вовлекло разные партии, как оппозиционные (лейбористы в Великобритании), так и правящие (социал-демократы в ФРГ). Нажим общественности усилил колебания, которые и без того имелись у западноевропейских правительств.
Таким был общий фон перед недавней сессией совета НАТО в Риме, куда государственный секретарь США Хейг явился на рандеву со своими коллегами из Западной Европы. Пресса по обе стороны Атлантики подчеркивала наличие трещин и даже кризиса в НАТО. «Отказ американцев вернуться за стол переговоров с Советским Союзом породил мощную волну протестов в Западной Европе и укрепил позиции пацифистского движения па континенте, которое не согласно со взглядами и оценками президента Рейгана по поводу намерений русских»,— сообщал из Рима корреспондент американской компании Эн-би-си Марвин Калб. Лондонская газета «Дейли мейл» предсказывала, что в Рима госсекретарь США столкнется с «самым серьезным вызовом за сто дней своего пребывания на этом посту». А парижская «Эко» даже нашла, что Хейг будет находиться в качестве «обвиняемого».
На роль если не судьи, то главного истца выдвигал себя министр иностранных дел ФРГ Геншер — и не случайно. Официальный Бонн оказался в наиболее щекотливом положении. Во-первых, на декабрьской (1979 года) сессии совета НАТО Бонн обязался разместить на своей территории львиную долю из 572 американских крылатых ракет и «Першингов». Во-вторых, в Западной Германии существует наиболее мощное движение протеста против американских ракет. В-третьих, американские лоцманы сажают боннский политический корабль на мель, игнорируя то, чем Шмидт и Геншер защищаются перед своими оппонентами, а имен- яо «двойной» характер декабрьского решения — обещание вести американо-советские переговоры параллельно реализации планов размещения в Западной Европе новых американских ракет средней дальности.
Что же случилось в Риме? Вашингтон счел политически нецелесообразным идти на открытый скандал в рамках ^АТО. Перед самым отлетом Хейга в Рим в американской прессе появились туманные сообщения о «предварительном решении» начать «предварительные контакты» с целью организации «предварительных переговоров» с Советским Союзом по европейским ядерным средствам средней дальности. В Риме эти туманности в некоторой степени конкретизировались заверением Хейга о том, что Соединенные Штаты собираются вступить в переговоры с Советским Союзом к концу текущего года. В коммюнике сессии союзники «приветствовали» это намерение США.