Если снова вспомнить слова ливанского премьера об «историческом уроке», то он, очевидно, заключается в том, что нельзя без конца и безнаказанно попирать объективные обстоятельства, национальные чувства, да и законы справедливости. На Западе убитый президент был популярен по той же причине, по которой он был непопулярен у своих арабских соседей и у себя дома. Причина эта — сепаратная сделка с Израилем под американской эгидой, Говорили и говорят о «мирном процессе», но какой ценой достигался
сепаратный своекорыстный мир? Садат получал (хотя и не успел получить полностью) захваченные Израилем пустынные земли на Синае, но Израиль продолжал удерживать оккупированный Западный берег реки Иордан и сирийские Голанские высоты. Более того, мир с Каиром Тель-Авив все откровеннее использовал как инструмент увековечения этой оккупации — и разве не свидетельствует об этом, в частности, последний план заселения Западного берега, по которому число израильских колонистов увеличится там в ближайшие годы в 6 раз, до 120 тысяч человек.
Прикрывая свои политические фланги, Садат вел с Бегином переговоры об «административной автономии» для палестинцев — без участия их представителей и вопреки им. Но этот фланг так и остался неприкрытым. Более того, комедия переговоров об «автономии», которые то возобнов- I лялись, то снова прерывались, нарушив все оговоренные египетско-израильским договором сроки, была весьма разоблачительная для Садата. В глазах палестинцев он стал человеком, который торговал их правом на самоопределение, па собственную государственность. Политически это обрекало Садата. И как доказало случившееся — не только политически.
Странная фигура... В Америке его хвалят за мудрость, ’’З смелость и политическую дальновидность. Но какая же это дальновидность — терять своих естественных союзников ради шаткого союза с противником и в расчете на расположение американцев? Он, конечно, много сделал для Вашингтона, которому хочется и сохранения особых отношений с Израилем, и укрепления позиций в арабском мире. Многое, но далеко не все. Он так и не смог переманить на свою—-и американскую — сторону другие арабские государства, и не случайно сейчас, настаивая на продаже самолетов АВАКС, администрация Рейгана ищет ключи к Саудовской Аравии, возмещая то, что недодал Садат.
Многое, но не все. И сейчас, когда Анвар Садат столь трагически исчез с политической арены, Вашингтон снова, как и в случае с иранским шахом, сталкивается с последствиями собственной близорукости. Ставка была сделана па личность — и вопреки объективным реальностям. Но личность — непрочная опора для обеспечения интересов великой державы. Сколько раз Америке приходилось убеждаться в этом? И вот, как пишет американский обозреватель Джеймс Рестон, «смерть Садата служит напоминанием о том, что отношения между государствами не должны зависеть от отношений между личностями».
Добавим что отношения между государствами должны основываться на учете законных интересов друг друга. И вот этим-то американцы хотели пренебречь, при помощи Садата пытаясь задвинуть подальше идею всеобщего и справедливого мирного урегулирования на Ближнем Востоке. И поэтому западная печать так много пишет сейчас о «хрупком равновесии», о кэмп-дэвидских «хрупких гарантиях мира», о «хрупкой стабильности», которую-де обеспечивал Садат.
Октябрь 1981 г.
ДЕСАНТ НА ПОХОРОНЫ
В связи с похоронами Садата целый американский десант высадился в Каире — из министров, сенаторов, генералов, дипломатов и даже трех бывших американских президентов. К этому добавьте десятки, если не сотни, представителей средств массовых коммуникаций, прежде всего телевидения, которое срочно перебросило через океан своих самых знаменитых асов.