Что касается наших намерений, то они остаются прежними. Советский Союз стремится к соглашению по ядерному оружию средней дальности в Европе и считает, что есть возможность в 1982 году создать основу для его заключения.
Ключ к успеху, неизменный и надежный ключ,— соблюдение обеими сторонами принципа равенства и одинаковой безопасности.
Мы за активный диалог с США, в том числе на высшем уровне. Не надо медлить с важнейшими переговорами об ограничении и сокращении стратегических вооружений, наиболее мощных и опасных.
А в двусторонних советско-американских отношениях следует убрать искусственные препятствия, возрождать доверие, идти к лучшему.
Безоблачному оптимизму, конечно, не найдется места после нелегко накопленного опыта. Но ведь нам по-прежнему предстоит жить вместе, на одной планете, и потому друг с другом надо ладить. В этом урок еще одного года. В этом направлении, можно сказать, указывают те путеводные звезды, которые зажигаются сейчас на новогодних и рождественских елках как на Западе, так и на Востоке.
Декабрь 1981 г.
ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ ГОД
Если перед концом года подводить баланс хороших и плохих новостей и по американской традиции начать с плохих, то, пожалуй, придется: сказать, что худшего года давно уже не было в советско-американских отношениях. Во всяком случае, мне нелегко припомнить такой же за 30 лет занятий журналистикой и за 20 лет довольно пристального наблюдения отношений двух стран.
Конечно, далеко не идиллическим был, к примеру, 1961 год с его кризисом из-за «берлинской стены». Я тогда впервые попал в США корреспондентом «Известий» и помню, что в Москве мне советовали не брать с собой семью и что в обширном американском выборе рождественских подарков больше всего поразили меня разные модели портативных противоатомных убежищ. В 1962 году случился «карибский кризис» с его термоядерными «гляделками» двух держав (как выразился президент Кеннеди). Да и другие годы были не лишены осложнений, но после надежд, порожденных разрядкой в первой половине 70-х годов, особенно огорчительно наблюдать, что в наших отношениях все больше падений и все меньше взлетов. Последний взлет летом 1979 года, когда в Вене был подписан Договор ОСВ-2, оказался не выше Капитолийского холма, где договор застрял в сенате США еще до того, как события в Афганистане дали противникам разрядки предлог надолго затормозить движение по пути ограничения стратегических вооружений.
И вот 1981 год, первый год администрации Рейгана. Как он видится из Москвы? И без того страдавший аритмией диалог демонстративно остановлен Вашингтоном. Америка снова принимает позу «жалкого беспомощного гиганта» (чье это выражение — Джонсона или Никсона?), которому нужно не меньше полутора триллионов долларов военных расходов на пять лет, чтобы с позиции силы заговорить с Советским Союзом. Это похоже на новое приглашение к танцу смерти в том танцзале, который называется планета Земля и где, как подсчитали эксперты, на четыре с половиной миллиарда жителей уже припасено не меньше миллиона Хиросим.
Неоднократные приглашения Москвы к столу переговоров, особенно настойчиво прозвучавшие в конце февраля с трибуны партийного съезда, игнорируются. С обеих сторон быстро растут такие неконструктивные чувства, как подозрительность, недоверие, откровенная враждебность. Что дальше? Куда дальше? Отношения двух стран, кажется, ужо уперлись в дно.
И в этом странное утешение, которое сейчас, в праздничный новогодний сезон, позволяет говорить о проблеске надежды. Раз не может быть хуже, значит, должно быть лучше. Раз никто не хочет войны, значит, не избежать поисков мира.
Январские истины не всегда доживают до конца года. В январе генерал Хейг провозгласил, что есть вещи поважнее, чем мир, по такое внешнеполитическое кредо не укрепило американский престиж, и 18 ноября в известной своей речи президент Рейган решил доказать обратное. Началось своего рода мирное состязание. Рональд Рейган предложил отказ от пока еще не существующих американских ракет в Европе, если Советский Союз демонтирует свои существующие ракеты. В Москве сочли это неприемлемым призывом к одностороннему разоружению СССР и устами Л. И. Брежнева предложили более реальный, многоступенчатый план. Конечная его цель — Европа, свободная от всякого ядерного оружия, как средней дальности, так и тактического. В конце ноября советский и американский послы приступили в Женеве к трудной задаче согласования позиций. Европу считают третьим, хотя и незримым, участником переговоров.
Ну что ж, это был год Европы. Антивоенными маршами населения и дипломатическими демаршами обеспокоенных западноевропейских правительств она-то и привела Америку к столу переговоров, напомнив, что Вашингтон может потерять союзников, если не прекратит разговоры об ограниченной ядерной войне и не перестанет называть старый континент театром военных действий. Европа чаще, чем Америка, была театром военных действий и лучше знает, что это такое. Этим нелегким знанием обладают как на Востоке, так и па Западе Европы. Оно объединяет пас и помогает объяснить политический парадокс года: чем больше западноевропейцев пугают советской угрозой, тем больше оип побаиваются американцев, перебирающих варианты локальных ядерных конфликтов.