— Умница моя, — проговорил он, довольно улыбнувшись.
Из-за угла дома выглянул Мишка Романов, хозяин дачи, и рукой нам махнул.
— Шашлыки готовы! Идите.
Витя мне руку подал и помог из гамака выбраться. Поцеловал в висок и шепнул:
— У меня самая лучшая жена на свете.
Я подумала, и решила согласиться.
Не знаю, что именно так подействовало на моего мужа, возможно, моя покладистость, но он с меня весь вечер глаз не сводил, весь словно светился изнутри, как когда-то, и это не только я заметила, что послужило отдельным поводом для шуточек за столом. А я смущалась, как невеста, и за руку мужа держала, жалась к нему, от чего тот заметно млел. То есть, не только от этого, ещё и алкоголь ему голову кружил, но в итоге ночь у нас получилась, что надо. Так сказать, муж меня приятно удивил, чем заслужил утренний кофе в постель и поцелуй, и я даже бровью не повела, наблюдая его несчастную с похмелья физиономию.
А вот с понедельника всё и началось. Не успела я прийти в офис и своё рабочее место занять, как из кабинета выскочил Лёвушка (это ведь ничего, что я позже начальника на работу прихожу, правда? Иногда можно) и потребовал:
— Зайди ко мне.
Я по сторонам огляделась, в надежде, что он не ко мне обращается, но Шильман прикрикнул:
— Ника! — и я нехотя отозвалась:
— Иду.
— Что ты так медленно? — заворчал он, как только я дверь в его кабинет за собой закрыла.
— А тебя кто с утра в понедельник укусил? Я, между прочим, все выходные за городом отдыхала, так что трогать меня сегодня нельзя, я от отдыха отдыхаю.
— Оригинально.
Лёва за свой стол вернулся, принял официальный вид и на меня взглянул по-деловому.
— Есть работа.
Я скривилась.
— Только не говори, что Норманы приезжают.
— Нет. Работа не совсем по профилю твоему, просто надо помочь хорошему знакомому. Он тебе заплатит.
Я нахмурилась.
— Что-то мне не нравится твой тон.
— Почему? Дело тебе предлагаю. Или тебе деньги не нужны?
— Нужны. — Рукой махнула. — Ладно, говори.
— Да в принципе, как всегда. Встретишь одного француза, с ним прибудет партия вин для нашего ресторана. На встрече поприсутствуешь, будешь переводить. Если он решит задержаться, тебе придётся рядом побыть. И заработаешь кругленькую сумму.
— Прямо-таки кругленькую? — не поверила я. А когда Лёвушка озвучил, приоткрыла рот. — И это всё мне? — решила уточнить я на всякий случай.
Шильман понимающе усмехнулся.
— Всё-всё тебе. А я лишаюсь лучшего работника на несколько дней, но при этом делаю одолжение нужному человеку.
Вот тут я насторожилась.
— Это кому?
Лёва сделал неопределённый жест рукой.
— Ну… Филину.
— Что? — Я даже со стула привстала. — И ты хочешь, чтобы я на него работала? Ты с ума сошёл, Лёва?
— Почему это? — оскорбился он. — Ника, он предлагает хорошие деньги за несложную для тебя работу.
— Да, а ты готов ему меня за эти деньги продать!
— Вот только не надо кидаться громкими словами. Кто тебя продаёт?
— Я не пойду.
— Пойдёшь.
— Не пойду, Лёва. И проблемы дома мне не нужны. Мне Витя чётко сказал: держись от него подальше. Я, знаешь ли, совету мужа последую.
— С чего это вдруг? — хмыкнул Шильман, потом выпрямился и на меня посмотрел серьёзно. — Ник, давай без истерик. Филин пришёл ко мне с просьбой, я обещал, у тебя сейчас всё равно работы нет, а деньги реальные. К тому же… К тому же, таким людям не отказывают.
— Интересно. И что он мне сделает?
— Тебе может и ничего. А вот мне кислород перекрыть очень даже может. Сама знаешь, какая сейчас конкуренция. И что тогда делать будем? Лапу сосать?
Я в стол взглядом упёрлась, потом показательно вздохнула.
— И что мне теперь делать?
— Прекратить выделываться и завтра отправляться к нему.
— А мужу я что скажу? — поинтересовалась я с претензией.
Лёвушка ядовито улыбнулся.
— Ничего. Он даже не узнает ничего, если сама не проболтаешься. Зато шоппинг у тебя потом будет королевский.
Я поджала губы.
— Что-то меня это мало успокаивает.
Королевский шоппинг… Можно подумать, что Лёвушка Шильман об этом может что-то знать. А уж тем более разбираться в моём к этому отношению. Это ведь я от скуки по магазинам гуляю, и от мужа после получаю частенько нагоняй. А на самом деле, я готова довольствоваться малым. Если потребуется. Если так сложатся обстоятельства, то я готова… ненадолго затянуть пояса, или как там говорят? В общем, переживать с любимым трудности. Но очень надеюсь, что любимый дураком, в итоге, не окажется, и с трудностями постарается справиться побыстрее, потому что иначе… иначе…
Что будет иначе я, если честно, так и не придумала. Наверное, потому, что перед любимым уже было стыдно, хотя я ещё врать ему не начинала, всё было впереди, а стыдно уже было. Всё-таки я слишком порядочный человек. В душе. И совесть у меня податливая, на любые мелочи ведётся. А договариваться с ней я совершенно не умею. Вот и мучаюсь теперь, ужином мужа кормлю и всё добавки подкладываю.
— Хочешь ещё котлетку, Витюш?
Он тарелку от себя отодвинул и на стуле откинулся. Выглядел сытым, и что самое главное, довольным.
— Не хочу. — И не смотря на своё довольство, поинтересовался: — Ты Лёве сказала?
— Что?
— Про поездку, Ника! Ты же мне обещала!
— А что ты кричишь-то? Я сказала.
— Правда?
— Конечно. Или ты думаешь, я вру?
Он губами пожевал, а на меня взглянул весьма красноречиво.
— Нет, конечно. И что он тебе ответил?
— Что у тебя ещё есть время передумать.
— У меня?
Я только руками развела. Но видя, что Витька медленно, но верно закипает, из-за стола поднялась и к мужу подошла. Обняла его.
— Прекрати хмуриться. Я же пообещала, что не поеду. Но Лёву ты тоже знаешь, он… упрямый.
— Я его упрямство знаешь, на что намотаю?
Я рассмеялась и носом ему в шею ткнулась.
— Не говори, пусть это останется тайной.
В общем, я не решилась сообщить мужу ещё и о новой работе, что мне Шильман, по доброте душевной, подкинул, а то тот, потерей упрямства, намотанной на нечто загадочное, не обойдётся, потери будут куда значительнее. Муж у меня мало того, что ревнивый, так ещё и до точки кипения доходит быстро, не заметит и прибьёт Лёву под горячую руку. А мне работу опять ищи.
Но кто-то очень разумный внутри меня, очень глубоко внутри сидящий, советовал к Филину на следующий день не ходить. Про угрызения совести напоминал, а ещё предрекал всяческие проблемы и лишения, я весь вечер изводила себя сомнениями, и даже перед сном, с боку на бок крутясь, о Кирилле Александровиче думала. В смысле, о нашем с ним возможном сотрудничестве, правда, деловые мысли из головы вылетели быстро, я припомнила в деталях нашу последнюю с ним встречу, а вместе с этим разозлилась и разволновалась. Витькину руку с себя убрала и зажмурилась, а сама всё гадала, хватит мне смелости завтра пойти в "Три пескаря" или нет. С этими мыслями, не найдя ответ ни на один свой вопрос, в конце концов, и уснула.
А утром… В общем, утром мне раздумывать и гадать было некогда, я проспала. Муж ушёл тихо, даже завтрак не потребовал, видимо, тоже опаздывал, в щёку меня клюнул, а я глаза открыла, услышав, что входная дверь хлопнула. Перевернулась на спину, потянулась, натянула на себя одеяло, и опять заснула, не припомнив ни одного срочного дела. А когда проснулась час спустя, поняла, что Лёва меня задушит, если я опоздаю, и Филин останется им недоволен. Как там Лёва говорил? Надавит на него? Вот возьмёт и надавит, а Шильману много не надо, он ведь только с вида такой упитанный здоровячек, а на самом деле очень мнительный, он из-за каждой мелочи нервничает и пугается.
И я нервничаю, поэтому и болтаю без умолку, хоть и про себя. Из такси выбралась и перед дверями "Трёх пескарей" остановилась. Постаралась все мысли, которых в последний час в моей голове наплодилось несчётное количество, выкинуть. Я ведь пришла сюда, я готова встретиться с Кириллом Александровичем, и, кажется, согласиться на работу. Меня ведь Лёва попросил. И сейчас надо сосредоточиться именно на этом. Как я войду, как буду себя вести, что говорить, на что готова согласиться, а на что нет. Нахмурилась. В каком смысле: на что я готова согласиться? Я вообще соглашаться ни на что не буду, на все его гадкие предложения, если они последуют, я отвечу отказом, а потом уйду. А ещё Вите нажалуюсь. Может быть. Чтобы некоторым неповадно было!..