Семен Кудрявцев сидел молча, сосредоточенно, потом вдруг стал рассматривать Левины брюки, стряхнул с них какую-то пылинку, покачал головой.
— Эх, Левка! Дружинников ругаешь, а ведь наши ребята скинулись и костюмчик с рубашкой тебе купили. Твоей-то получки едва на босоножки хватило, а ты говоришь — дружинники. Лаврова ругаешь, а тот акт Олег составлял, ты его благодарить должен, а ты узнал, что человек попал в беду, и на него наврал.
Левка совсем согнулся и, чтобы скрыть слезы, еще ниже опустил голову, молчал. Сейчас перед Дороховым сидел несчастный, запутавшийся мальчишка. Ушли дружинники, и они снова остались вдвоем. Полковник пододвинул графин и налил в стакан воды.
Парнишка облизнул пересохшие губы, жадно сделал несколько глотков. По-детски, кулаком, протер глаза.
— Садись, Капустин, поближе, поговорим. Как же ты, Лева, в людях не научился разбираться? Неужели не понимаешь, кто у тебя друзья? Думаешь, те, кто водкой поит в беседке? Нет. Ты вот прошлый раз за кражи из ларьков сел в тюрьму один?
— Один, — насторожился Капустин.
— Герой! Никого не выдал. Все дело на себя взял.
— Так ведь за групповые больше дают.
— Ну и что же, дружки, которых ты выгородил, передачи тебе в колонию возили? А когда освободился, пальтишко, костюмчик преподнесли? В техникум устроили?
— Ничего никто мне не преподносил. Избили за то, что с дружинниками связался. Хотели еще раз бить, да Сергей не разрешил.
— Какой Сергей?
— Славин... парикмахер.
— И его послушались?
— Еще как! — Капустин разговорился. Александр Дмитриевич понимал, что ему удалось установить психологический контакт с парнем, и очень сожалел, что придется прервать разговор, не выяснив все окончательно. Но прервать его было нужно. Стали возвращаться с задания дружинники, а Дорохов обещал разобраться с каждой группой.
Дружинники, все, кто был на задании, явно устали и были недовольны своим первым походом. Никому из них не удалось узнать что-нибудь новое. Время было позднее, и Дорохов решил ребят не задерживать, всем ведь им утром на работу.
— Пусть вас не расстраивает сегодняшняя неудача. Многие из вас не успели обойти и половины квартир, так что отчаиваться нечего. Завтра, я думаю, собираться здесь не стоит. Отправляйтесь прямо по адресам, а вот вечером зайти в городской отдел нужно, может быть, у вас будут новости, а может быть, — полковник сделал паузу, — они появятся у меня. А сейчас всего доброго.
Зина задержалась в кабинете, видно, хотела что-то сказать Дорохову, но ее потянул Звягин:
— Пойдем, пойдем, ведь договорились!
Проснувшись чуть свет, Александр Дмитриевич отправился в душ. Когда вернулся в номер, хотел было побриться, но потом решил: в парикмахерской. В гостиничном буфете наскоро проглотил несколько бутербродов и вышел на улицу. Ему сразу удалось отыскать огромную стеклянную коробку, на которой неоновые трубки составили французское слово «Салон». Полковник вошел. Он еще вчера узнал, что Бронштейн работает в утреннюю смену и что директор «Салона» тоже будет утром. Оказалось, что мужской зал находится на втором этаже. Дорохов медленно поднялся. Несколько мастеров, скучая, ждали клиентов. Они лениво переговаривались, но, как только заметили посетителя, умолкли. В углу мужчина средних лет, не очень высокого роста, с маленькими усиками и копной вьющихся волос, склонился над своими инструментами. «Жорж», — решил Дорохов и направился в угол.
— Можно к вам?
— Пожалуйста, — ответил парикмахер. — Вы впервые у нас?
— Да, но мне рекомендовали вас, хочу побриться.
Руки Жоржа были уверенными и быстрыми. Когда острая бритва сняла с лица остатки мыльной пены, Александр Дмитриевич начал говорить.
— Собственно, я к вам по делу. Хотелось расспросить о Славине. Мне поручили расследование.
Руки Жоржа чуть сильнее прижали к лицу горячую компрессную салфетку. «Хорошо, что не бритва», — подумал Дорохов.
— «Шипр»? — словно оттягивая прямой разговор, спросил Жорж.
— Терпеть не могу «Шипра», — Александр Дмитриевич взглянул на выстроившиеся флаконы и попросил: — «Свежесть», пожалуйста.
— Странно. Все ваши коллеги любят «Шипр», — говорил Жорж, меняя пульверизатор. — Славина я знаю давно. Мы еще вместе с ним в доме приезжих работали, а здесь, — Жорж указал в сторону стеклянной стены, на место, где читала книгу молодая мастерица, — вот там он работал. Хороший был мастер. Сначала мы дружили. А в общем немногое я могу вам о нем рассказать.