Получится у них заменить это чем-то другим, или они слишком разные? Какая-то часть Себастиана боялась, что так и есть. Слишком разные, чтобы быть вместе вне постели. И если они попытаются построить что-то другое, в итоге, пострадают. Оба.
И в любом случае, Себастиан не был создан для таких вещей.
А Курт устал от этой их вечной подспудной схватки несказанного, чтобы не ослабеть. Чтобы не опустить руки.
– Секс. Вот всё, что имеет значение для Себастиана Смайта , – выплюнул Курт и встал, мрачно глядя на него.
– Ярлыки. Вот всё, что интересует Курта Хаммела, – парировал тот, не отступая, чтобы продемонстрировать, что он не намерен сдаваться. – Разница между нами в том, что я могу отказаться от секса. Мне кажется, я уже сделал это, чтобы трахаться только с тобой. И с тобой всё подчинено определённым правилам и расписанию. Ты безо всей этой фигни жить не можешь, верно?
– И что в этом плохого? Что плохого в том, чтобы хотеть открытку на праздник, песни по телефону перед сном или маленькие милые жесты вроде подарка или завтрака в постель? Разве не эти вещи показывают, что кто-то тебя знает? Знает, какой кофе тебе нравится, какие фильмы и книги ты любишь?
– Посмотрим… Я знаю, какие позиции тебе нравятся. Знаю, что ты любишь грубый секс и не пренебрегаешь самыми изощренными эротическими игрушками, несмотря на этот твой невинный вид. И я знаю, каких зон твоего тела коснуться, чтобы свести с ума в две секунды. Всё это не означает, что я знаю тебя?
– Секс, видишь? Опять только и исключительно секс, – подчеркнул ещё раз раздражённо Курт, вновь усаживаясь на диван.
Они снова ссорились из-за того, что ни один из них не был в силах измениться. Или хотя бы хотел этого. Они пошли навстречу друг другу во многих вопросах в течение этих пяти месяцев, но в этом никто из них, казалось, не желал уступать другому.
– Я уже сказал, не я тот, кто намертво зациклен на своём, а ты, – не отступая, повторил Себастиан, останавливаясь перед ним с сигаретой, что вхолостую дымилась в его пальцах. Он так ни разу и не затянулся. Курт не любил целовать его, когда его дыхание пахло дымом.
– Докажи, – ответил Курт, внезапно сменив недовольный тон на почти весёлый, и когда он вскинул голову, странный свет озарял его прекрасные глаза. Было ясно, что в его голове под идеальной укладкой зрела какая-то идея, и это никогда не предвещало ничего хорошего для Себастиана.
– Что? – спросил тот растерянно и немного обеспокоенно. Ну, неужели нельзя было просто вернуться к прерванным поцелуям?
– Докажи, что можешь обойтись без секса в течение недели. Неделя без минетов, дрочки и, естественно, полноценного траха…
Окей. Нет. Может быть.
Что это такое сейчас было? Вызов?
– Нет… повтори-ка ещё раз.
– Ты меня понял, – сказал Курт, пожав плечами и самодовольно глядя на Себастиана. Да. Это, безусловно, был вызов. И из тех, которые Хаммел, очевидно, рассчитывал выиграть с лёгкостью.
В самом деле, как можно было ожидать, что он добровольно останется без секса на неделю?
Это было из области фантастики.
Но если Курт считал, что будет так легко прижать его спиной к стене, он жестоко заблуждался. Никогда не стоит спорить со Смайтом.
Особенно, если в качестве приза маячит нечто столь заманчивое для него.
– Ладно, я в деле, – ответил он решительно. – Но, если выиграю я, ты прекратишь попытки дать имя нашим отношениям. Ты примешь их такими, какие они есть, и не станешь требовать от меня ничего большего, – добавил Себастиан, уверенный, что поймал Курта в ловушку.
Две вещи могли показаться слишком разными. Но на самом деле, ожидать, чтобы Хаммел не выражал собственные чувства каждую минуту и согласился на отношения, вроде их, основанные исключительно на одном безудержном сексе и чистом удовольствии, без какого-либо рода обязательств, было действительно, как просить… ну, как просить Себастиана не заниматься сексом целую неделю, вот именно.
Та же самая фантастика.
Оба действительно рисковали попасть в итоге в сумасшедший дом.
Себастиан однажды подарил ему футболку с надписью «глупый романтик». Курт воспринял это как очень милый жест. Вот жаль только, что Себастиан сделал это лишь с целью подразнить его.
– Если я проиграю, – продолжил он, не останавливаясь, – я позволю тебе дать определение наших отношений. И даже больше. Я сделаю всё, чтобы соответствовать во всём тому, кем ты решишь, я должен быть.
– Ты имеешь в виду?.. – начал Курт, в то время как задорный огонёк снова зажигал его глаза надеждой и радостью.
– Ты понял. Я буду твоим парнем, официально, если тебе нужен парень, и буду делать всю ту хрень, что обычно делает парень. Но если выиграю я, ты навсегда оставишь меня в покое. И будешь довольствоваться… тем, что мы есть. Согласен? – спросил Себастиан, протягивая руку, чтобы скрепить уговор.
Когда Курт встал и сжал его руку, он подумал, что победа у него в кармане.
Бедный наивный дурачок!
Он допускал ошибку в двух основополагающих пунктах.
Во-первых, переоценивал себя.
Во-вторых, недооценивал Курта.
Большая ошибка. В которой в тот момент он совершенно не отдавал себе отчёта.
– А теперь, Курт… спор вступит в силу завтра утром. Так, как насчёт того, чтобы заставить меня как следует запомнить, что я теряю на целую неделю? – прошептал вдруг Себастиан хриплым голосом, собственнически притягивая его к себе за талию.
По его мнению, они говорили уже чересчур много в тот вечер – пришло время действовать. И если ему предстояло недельное воздержание, стоило потрудиться оставить достойные воспоминания.
– Хммм… не в общественном месте, не там, где другие могут нас увидеть, Бас, ты же знаешь, – ответил Курт, но его голос прозвучал слабо и не слишком уверенно, не силах обмануть другого ни на минуту.
Он тоже хотел этого. В точности, как сам Себастиан.
И это всегда было так.
– В последний раз, Курт. Только чтобы… ввести меня в искушение… что скажешь? – И это был отличный ход, Себастиан знал. Помахать перед носиком Курта этим конкретным оружием. Он бы ни за что не отступил. –Разденься, – скомандовал он уверенным, хоть и тихим голосом, полным желания.
Курт кивнул и оттолкнул от себя Себастиана, чтобы исполнить приказ. Оба быстро скинули одежду. Сейчас было не время и не место для игр, хотя обычно им это нравилось.
Оставшись голым, Себастиан принялся ласкать его, помогая окончательно избавиться ото всех тех слоёв, в которые Хаммел облачался, когда мог.
Курт позволил себе мгновение полюбоваться его обнаженным телом, вновь поражаясь всей той силе, словно в первый раз.
Впрочем, как и всегда.
Он не сдержал жалобный стон от воспоминания о том, что он чувствовал, когда другой двигался в нём без пощады и жалости, и на секунду усомнился, а выдержит ли он сам целую неделю без этого. Этот стон, казалось, зажёг что-то в Себастиане, который, закончив раздевать его, замер, наслаждаясь зрелищем, пока Курт стоял перед ним без одежды, просто позволяя смотреть на себя.
– Боже, как же я хочу тебя! – прорычал он низким хриплым голосом. Полным желания.
Тогда, продолжая смотреть на него, Курт сделал шаг назад, отступая от него ещё раз, до тех пор, пока не уселся на стол главы совета Соловьёв.
– По крайней мере, в течение этой недели воздержания, когда мы будем здесь репетировать перед региональными, у тебя будут славные воспоминания, – съехидничал Хаммел, положив палец в рот, начиная посасывать его и раздвигая ноги самым непристойным образом.
Себастиан обожал эту сторону в Курте. Это была та его часть, которую мало кто удостоился чести видеть, и он был благодарен за то, что стал одним из счастливчиков. Одним из избранных.
Принимая это приглашение, снова замаскированное под вызов, он шагнул вперёд и наклонился, чтобы поцеловать, а его руки немедленно опустились на член Курта, уже полностью затвердевший, благодаря его же стараниям.