Совершенно, абсолютно не похож он на своего отца.
И камни эти…
Нет, Даарен тоже мог бы предложить идею с камнями. Но Даарен там и принял бы бой, ведь бросить камень во врага и смыться — это трусость. Рен был бы там, во главе, впереди, под знаменами Даара, сиял бы в лучах Ирхана и героически дрался. Пока не помер бы. Тоже героически. А еще — как только идея пришла бы ему в голову, он отозвал бы часть виверн, чтобы прямо сейчас затащить на те скалы камни. Чтобы точно успеть к приходу врага. А что людей не успеют вывезти… Ну, во-первых, он был бы уверен, что так остановит врага, и людям больше ничего не будет угрожать — он всегда слишком уверен в себе. А во-вторых, если вдруг все-таки не выйдет… Сопутствующие потери. Это словосочетание Рен выучил быстро.
Каарэй же — решил не учить. Все знал, все помнил, а это — решил не учить. Как оказалось, он, как и Йен, сам решал, что ему учить. И в отличие от всех представителей своего семейства и, возможно, народа, в первую очередь думал о том, как спасти людей. Не победить врага — спасти людей. Всю эту еще не начатую войну он только о том и думает: как спасти людей.
И вот новый вопрос: а хорошо ли это сейчас?
Дэшон вдруг понял Рена. Понял, почему тот постоянно твердил, что мальчик слишком слаб, слишком мягок, почему постоянно едва ли не через колено его пытался поломать. Почему запирал в подвалах, почему кричал, бил. Так он пытался ужесточить Рэя, сделать его сильнее. Чтобы когда на Даар пошли войной, тот смог бы вытащить чертовы камни на чертовы скалы вовремя.
Как и многие другие затеи Рена, эта — провалилась с треском.
“Потому что посоветоваться хотя бы надо было! — сердито думал Дэшон, стремительно шагая вперед по коридору. — У него же был советник под боком! Всю жизнь был советник под боком… Дурак!”
С другой стороны — а что Дэшон смог бы посоветовать?
Он не знает, как сделать из ребенка монстра.
Глава 24. Сила
Одежда упала в снег, Йен пролетел еще немного — и рухнул рядом. Вздымая снежные брызги вокруг и проехавшись на добрый десяток шагов. Удар вышел по касательной, но ободрал кожу на плече.
— Надо как-то научиться падать… — пробормотал Йен, отплевался от снега, мотнул головой, стряхивая его с волос. Снег белой пылью разлетелся в стороны.
Йен потер ушибленное колено и осторожно, прихрамывая, двинулся к одежде. Ничего, сейчас пройдет. Всё проходит очень быстро. Его, наверное, если мечом проткнуть, рана затянется мгновенно. Разве что если Веслом… Хорошо, в общем, что Весло он не захватил, сейчас только на него наткнуться при падении не хватало.
Что до остального оружия — это надо выяснить, обязательно и в ближайшее же время. Собственно, за этим он и здесь.
И падать надо научиться. Нехорошо получится, если он свернет себе шею в разгар боя.
Йен поднял штаны, встряхнул.
Старые, до боли знакомые. Те, в которых еще по коридорам дворца вышагивал. Давно. Когда всё было бессмысленно и просто. И отец на него сердился за плохое поведение. А Рэй и подзатыльник мог выписать. Если бы, конечно, догнал. Если бы не ходил так, будто приклеивается к полу. Интересно, он до сих пор так ходит?
Йен всунул ногу в штанину. Колено больше не болело. Всунул другую, завязал, щелкнул пряжкой.
Подумал, что Эйра как-то не продумала момент с одеждой, когда его создавала. Это, конечно, удобно менять форму, когда захочется, но постоянно за собой вещи таскать не будешь. А люди как-то странно смотрят, если раздетый к ним заваливаешься. В Дааре — так вообще сначала убить могут, а потом — попытаться узнать, кто такой.
С другой стороны, с него, собственно, это и началось. Нелюбовь к оборотням. С него и оборотни начались.
С того, что его решили убить.
Темная волна злости снова поднялась — к самому горлу. Сдавила. Злость, боль и немного страха.
“Не сейчас”, — сказал себе Йен.
К тому же — какая разница, что они решили? Что решили тогда, что могут решить сейчас. Все равно все будет так, как он захочет. Только для начала поговорит с одним человеком — снег сказал ему, что человек здесь, — чтобы точнее набросать план. Ну, и падать правильно научится.