— Буду наверху, собирайтесь, — щелкнул пальцами еще раз — и виверна взвилась в воздух.
Несколько мощных взмахов крыльями, очень быстрый взлет почти вертикально, рывками, по рывку на мах. Вершина. Йен спрыгнул со спины, провел по ней ладонью. Огляделся. Твердый черный камень, острые валуны, слегка припорошенные снегом, но только слегка — его срывает колючий ветер.
Так похоже на Гьярнору. Меньше бы ветра.
— Отдыхай пока, — сказал Йен виверне зачем-то вслух. И сам услышал: голос снова звучал не так. Не как Йен он говорил, не как Затхэ. Так отец выпроваживал его прочь, когда уставал от споров. И уставал кричать. И вообще — уставал.
Взмахом руки отправил виверну прочь.
Сам сел на один из валунов. Щурясь, уставился вдаль сквозь редкий снег.
Отсюда не было видно ни ущелья, ни Даара, а пустующая Гьярнору маячила где-то за спиной далекой темной тенью. Подняться бы туда...
Йен коротко обернулся, бросил быстрый взгляд на далекий силуэт. Снова уставился в сторону Даара. Интересно, что там происходит сейчас? Хоть на этот раз — Дэшон должен был рассказать о встрече. Насколько нервничает Рэй? Достаточно ли сильно нервничает?
Йен хотел было прислушаться к Даару, спросить у снега, что там и как, но вдруг услышал новое: не в самом Дааре, рядом — всадники на вивернах мчались со стороны Феррона.
“Еще и с Хранителями драться?” — задумчиво и почти что безразлично удивился Йен.
В общем-то он мог попробовать и с Хранителями. Всех Феррон не пришлет. А пара штук… Ну, не боги же они. А если и боги — он и с Мертвыми дрался. И в общем-то победил. Если бы не та стрела…
“Интересно, у Хранителей есть стрелы?” — задумался Йен.
Закрыл все-таки глаза и потянулся, присмотрелся к прибывшим.
Удивленно поднял брови и тут же ухмыльнулся почти приветственно, как будто его могли увидеть.
Риирдал. Конечно же, Риирдал! Без него веселье не начнется. То есть оно, может, и радо было бы начаться, это веселье, но Риирдал все равно придет. Без спросу.
И обязательно — со стрелами.
***
Тейрин уже очень долго не спускался со смотровой площадки дворцовой башни, а Крит до последнего не спешил туда подниматься. Он никак не мог понять, что с мальчиком не так на этот раз и почему тот там застрял. И конечно же, Крит прекрасно помнил, как тот использовал площадку раньше, да и сейчас еще может использовать — чтобы сбрасывать вниз таких вот непонятливых. Тейрин, в конце концов, никогда не объявлял: “всё, больше так не буду”. А даже если и объявил бы — это же Тейрин.
Теплилась, конечно, слабая надежда: именно потому, что это Тейрин — вдруг упал? Задумался, как обычно, засмотрелся вдаль — и бах в пропасть...
Конечно, Крит не сказал бы, что такой вариант был бы сейчас оптимальным для него. Власть он вряд ли захватит единолично, а любые возможные союзы ничем не лучше, чем нынешнее положение вещей. Да и вообще, упади Тейрин куда-нибудь сегодня — черт его знает, что начнется в Нат-Каде и во всех Верхних землях завтра. На самом деле Криту и жаловаться-то было не на что. Тейрин просто иногда невероятно раздражал.
Вплоть до сиюминутного и бессмысленного желания толкнуть его в спину, если будет стоять на краю пропасти.
И когда Крит все-таки поднялся на смотровую, как назло, именно там Тейрин и стоял: у самого края площадки, всматриваясь в небо. Он редко смотрел так: не просто перед собой, не просто сквозь все вокруг — куда-то. И будто снова слегка изменился: вытянулся, выпрямился — хотя, казалось, куда дальше-то? — вырос. Не был сейчас похожим на тень — показался куда более материальным и совершенно взрослым.
— Что ты там видишь, Повелитель? — спросил Крит, сделал осторожный шаг вперед, но только шаг — дальше не пошел.
Тейрин не ответил. Молчал так долго, что даже привыкший ко всему Крит начал раздумывать: уходить или повторить вопрос? И даже собрался было незаметно шагнуть обратно к двери, когда Тейрин наконец заговорил.
— В Дааре что-то случится, — сказал он, и голос вновь звучал задумчиво, безразлично, отстраненно.