***
Кхаоли сжимала горло все сильнее, и Нивен вдруг почувствовал, что не просто так: она, как тот чертов остров, тоже пытается пить из него. Только острову было нужно исключительно дыхание, этой же — всё. От начала и до конца. Высосать дыхание, силы, жизнь. Весь Нивен.
Ой зря…
“Глупая, — мелькнула на грани сознания мысль, — я же не такой воздушный, как наши лесные друзья… Мной — подавишься”.
Перед глазами темнело, во тьме плыли разноцветные пятна. Нивен почти потерял сознание. Он в общем-то был не против. Тьма была ему знакомой. Тьма — это хорошо. Ему давно не было так хорошо, его давно не было во тьме.
Он сам — тьма.
Он — Лаэф.
Он — Нивен.
Он несет смерть.
Десятки, сотни людей и нелюдей. Короткие и долгие смерти. Огонь, крики, кровь. Их кровь — на его руках. Потому что он — Тьма.
Кхаоли зашипела, словно обожглась. Не отпустила — отшвырнула.
Нивен упал на серую землю, закашлялся. Пытался отдышаться, но не выходило: взвившаяся столбом пыль забивалась в горло.
— Что ты такое? — растерянно спросила Кхаоли.
— О-о… — многообещающе протянул Нивен, но вместо того, чтоб ответить снова закашлялся. Только когда поднялся и выдохнул, смог заговорить. — Я тебе не по зубам, ушастая.
Она все еще стояла на против. Жаль, он так надеялся, что испугается и убежит.
— Ты отравлен, — презрительно изогнула губы. — Тебя не имели права пускать ни в Запретный лес, ни ко мне.
— Говорю же, — Нивен дернул плечом. — Я без разрешения.
— И скучать по тебе там не будут, — ухмыльнулась она. Вышло по-эльфийски: холодно, презрительно, надменно. Впрочем, неудивительно — это ж она всю их братию породила. В кого еще им быть, как не в мамочку?
“Интересно, — подумал Нивен, — я так же улыбаюсь? Надо будет перед зеркалом…”
И тут же себя перебил: какое, к черту, зеркало?! Его сейчас не сожрут — так просто придушат со злости. Переобщался все-таки с Йеном…
Она бросилась на него резко, он едва успел отскочить — острые когти чиркнули у самой шеи.
— Ты бесполезен здесь, — Кхаоли мягко шагнула в сторону, словно хотела обойти. Продолжала ухмыляться. Он тоже сделал шаг. — Ты бесполезен везде. Я окажу миру услугу.
Нивен знал уже, что шагать ей не обязательно, потому второе ее появление рядом не застало его врасплох, как первое: стоило ей сделать волшебное: “пуф!” — как он прыгнул назад.
Ее удар до него не достал. Перемещалась она, конечно, молниеносно, руки были длинными, а когти — острыми, но била, честно говоря, как девчонка. И не как Аэйлар — как девчонка, в жизни не вступавшая в драку. Ну да. С кем ей тут драться? С пылью? С болванчиками-эльфами?
— Хватит прыгать! — рассердилась Кхаоли. — Я заглянула в тебя. Ты монстр и убийца. Ты же сам хочешь этого! Хочешь смерти!
Значит, вот что она почувствовала, вот как поняла его, когда пыталась выпить его силу. И правда глупая. Впрочем, боги вообще плохо разбираются в человеческих ощущениях.
Да, он прекрасно знает, кто он. И знает, чего заслуживает, а чего — нет.
Но он точно не хочет, чтобы его убила очередная сумасшедшая богиня.
Он зря задумался, потому что не успел понять, куда она пропала в этот раз, все произошло слишком быстро. И только когда услышал “Вжжжик!”, и когда второй меч выскользнул из ножен, понял: за спину. Он развернулся, вскидывая тот, что был в руке. Она не нападала — задумчиво рассматривала лезвие. Провела по нему серым пальцем и подняла его, демонстрируя.
— Видишь? — сказала. — Ничего. Ты не ранишь меня, ты не сможешь победить. Признай, смелый мальчик, ты ищешь смерти. Я помогу тебе. Я — Кхаоли, дыхание мира. Я помогу миру, помогу тебе.
— Начинается… — вздохнул Нивен.
Она вопросительно выгнула бровь.
— Вам никак не втолкуешь, — сказал он. — Никому не надо помогать. Мы без вас справляемся. Мир стоит, есть вы или нет.
Она шагнул к нему, удерживая меч перед собой. Неуверенно, нетвердо, выбить — раз плюнуть. Но дальше что? Он провалится сквозь нее. А если и достанет — не ранит, она уже показала.
“Давай, — подумал он. — Думай, убийца богов. Как убить эту?”