А кстати, когда это Эрик успел договориться со своим другом насчёт машины, если ни сегодня, ни вчера к ним точно никто не приезжал?
Вещей у Чарльза было немного – собственно, лишь несколько комплектов одежды и обуви, уместившихся в один чемодан. Туда же он сунул несколько книг и журналов. Эрик тоже обошёлся минимумом багажа. К тому времени, как тёмно-синий «бьюик» подкатил к дому, оба чемодана уже стояли на крыльце. За рулём машины сидел смуглый чернявый мужчина неопределённого возраста, с волосами до плеч. Чарльз сначала предположил, что он латинос, но предположение разлетелось вдребезги, как только Эрик представил их друг другу:
– Чарльз, это Янош, Янош, это Чарльз. Садитесь, поехали.
Чарльз протянул Яношу руку, и тот без особого энтузиазма пожал её, пока Эрик грузил оба чемодана в багажник. Они уселись в машину – Ксавьер на заднее сиденье, Леншерр на переднее, рядом с водителем – и Янош завёл мотор. Когда дом скрылся за поворотом дороги, Чарльз не удержался и оглянулся назад. Сердце забилось в груди, он и сам не думал, что испытает такое волнение. Как бы там ни было, он впервые, после того, как очнулся от комы, покидал это место. Впервые с тех пор, как помнил себя. Этот период его жизни кончился, а впереди… а, там разберёмся, что впереди. Главное, что грядут перемены.
Дорога обогнула озеро, и принялась петлять, забираясь всё выше по склону, пока не превратилась в настоящий горный серпантин. В одном месте они даже миновали туннель, но потом перевалили через седловину, и дорога пошла на спуск. Вскоре она влилась в узкое шоссе, и навстречу иногда стали попадаться машины. За окном мелькнули утопающие в зелени домики – видимо, это и был пресловутый Дуглас Парк, ближайший населённый пункт, о котором говорил Эрик. И Чарльз без удивления отметил про себя, что, говоря о сорока милях до него, Эрик слегка преувеличил. Раза так в два, а то и в три.
Слева потянулась мелкая речка на ложе из серого гравия, справа – относительно пологий склон, там и сям поросший деревцами. Вскоре они пересекли крытый мостик, прячущий под собой крошечную расщелину в полотне дороги. Потом река скрылась за полосой деревьев, и вместо неё стали попадаться одинокие домики – слева, а потом и справа. Склон постепенно сошёл на нет, а вот река продолжала угадываться где-то там, за строем сосен и елей, что обступали дорогу, как неравномерная колоннада с ширмой из подлеска.
Видимо, у реки был приток, потому что вскоре они пересекли мост побольше, и Чарльз на мгновение увидел ленту ленивой воды, что с трудом пробивалась через гравийные залежи. И тем не менее, река позади не осталась, она всё так же посверкивала на ярком калифорнийском солнце в просветах между стволами. Лес стал гуще, домики исчезли. Машина миновала второй мост, и сразу за ним свернула влево. Если до этого они ехали на север и северо-восток, то сейчас развернулись и двинулись на юго-запад.
Они ехали вдоль всё той же реки, только в обратном направлении, и вокруг долгое время ничего не менялось: каменистые склоны, деревья и кусты, горные хребты за зелёными вершинами. На обочине мелькнула табличка, сообщающая, что до Кресент-Сити осталось десять миль, до Юрики – девяносто, а до Сан-Франциско – все триста пятьдесят девять.
– Мы едем в Сан-Франциско? – спросил Чарльз. Это были первые слова, произнесённые с начала путешествия.
– Угу, – отозвался Эрик.
Они обогнали фургон, в то время как дорога снова придвинулась к самому берегу, и за низкой оградкой заблестела зеленоватая вода. Теперь речная долина стала видна во всей красе – длинный жёлоб между мохнатых гор. Слева горы чуть расступались, давай дорогу тому притоку, что они миновали ранее.
Дорога пошла вверх, склон справа стал круче, зелёная шкура сползла, открывая серые и неровные кости земли. Шоссе, зажатое между ними и обрывом, совсем сузилось, но продолжало бодро бежать вперёд. Чарльз откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Жаль, что сегодня он не успел искупаться в озере.
Когда он открыл глаза, и склон, и река уже исчезли. Судя по солнцу, они ехали на запад. Вновь замелькали домики и лужайки со стриженной травой. Заправка, магазин, рекламный щит и американский флаг как непременные атрибуты американского городка.
Дальнейший путь всё так же протекал без приключений. Они проехали через Смит Редвуд Стейт Парк – по крайней мере, так этот лесной массив именовал указатель у дороги, – полюбовались на вековые деревья, ещё больше, чем прежние, напоминавшие колонны, снова поздоровались с рекой, если не той же самой, то очень похожей, и, сделав петлю к северо-западу и оставив горы позади, снова выехали к обитаемым местам, чтобы двинуться через них на юг.
Первую остановку их автомобиль сделал в Юрике, уже около полудня. К этому времени они миновали ещё парочку национальных парков и дважды постояли в небольших пробках из-за ремонта дороги, причём один раз это было в месте, где дорога проходила по обрыву над морем, давая Чарльзу возможность вдоволь налюбоваться океанским простором, а второй раз – на мосту через реку Кламат.
Есть всё же один плюс в том, чтобы потерять память – думал Чарльз, глядя на горизонт, где сливались две выцветавших почти до белого цвета синевы. Открываешь для себя мир словно впервые. Должно быть, такая яркость впечатление бывает у человека только в детстве. Разумеется, он знал, как выглядит море, но одно дело знать, извлекая запылённую картинку из пробитого чердака своей памяти, а совсем другое – увидеть своими глазами. И остаться заворожённым прикосновением к величию этого безбрежного пространства.
После дорога ещё несколько раз проходила вдоль самого берега, хотя и не на такой высоте, и Чарльз видел накатывающиеся на песок и камни валы. Дважды они проезжали по узкой дамбе, и тогда вода блестела и волновалась и справа, и слева от них.
В городе они остановились у первого попавшегося кафе рядом с заправкой, чтобы залить в бак бензина, поразмять ноги и выпить по чашке кофе с сэндвичами. Эрик, и без того не отличавшийся чрезмерной разговорчивостью, сегодня словно воды в рот набрал, и уже подуставший от молчания Чарльз попытался разговорить Яноша. Однако тот оказался ещё более немногословен, чем обычно Эрик. Он отвечал односложно и уклончиво, и вдобавок постоянно косился на Эрика, словно проверяя свои слова по его реакции. Эрик держал покерфейс, и Чарльз уже почти дозрел до вопроса в лоб, не является ли и Янош его работником, когда Леншерр решительно отодвинул опустевшую чашку и поднялся:
– Нам пора, – объявил он. – Ещё целый день ехать.
Второй раз они остановились в три часа пополудни, не доезжая до Санта-Розы. Перед этим Чарльз под аккомпанемент урчания собственного желудка ультимативным тоном заявил, что либо они останавливаются и съедают нормальный обед, либо он тут же, в машине, теряет сознание от голода. Эрик сверкнул на него глазами через зеркало заднего вида, и, кажется, хотел было рявкнуть, но сдержался и недовольным тоном велел Яношу сворачивать к первой же попавшейся придорожной забегаловке. Видимо, решил сделать скидку на ещё не до конца восстановившееся здоровье друга. Впрочем, порция жаренного мяса с картофелем-фри вполне утолила голод, а пинта пива подняла настроение даже Эрику. Чарльзу, правда, пришлось довольствоваться «пепсолом», но выпить холодного на жаре всё равно было приятно.
Возвращаться в душный, несмотря на открытые окна, автомобиль не хотелось, но деваться было некуда. Позади остались новые леса, реки и ручьи, протекавшие по живописным долинам, горы то придвигались к дороге, то серыми тенями отходили к далёкому горизонту, давай место полям, пастбищам, однообразным фермам и городкам, нанизанным на нитку шоссе как бусины ожерелья. Чарльз уже изрядно подустал от этих красивых, но приевшихся пейзажей. Откинувшись на спинку сиденья, он праздно задумался, что эта поездка могла бы стать неплохим шансом осуществить его задумку и сбежать. Немного ловкости – и он сможет ускользнуть от бдительного присмотра Эрика, хотя бы в том же аэропорту, а там – позвать полицию, назваться, и пусть она разбирается, если Эрик сумеет его отыскать и вздумает качать права.