– Ура! – сказала Лорна и торопливо добавила: – Они согласятся.
– Ты им, кстати, звонила?
– Конечно. Они передавали тебе привет. Ты не против, если они тут поживут? Ну, когда приедут в Вашингтон на наше награждение?
– Не против, – вот и хорошо, можно будет говорить с Дейнами не по телефону, а обстоятельно, с глазу на глаз. – А тебя, Хэнк, я буду рад видеть в числе учителей. И тебе, Рейвен, тоже, думаю, найдётся чему поучить детей.
– Ты серьёзно?
– Более чем. И вас, Сюзанна, я тоже приглашаю.
– Спасибо, – мисс Чен улыбнулась. – Но, боюсь, у меня нет для этого ни достаточных знаний, не достаточного опыта.
– Опыт приобретается в деле, ну а знания… Никто же не говорит, что вы должны приступать прямо сейчас. Сперва вы можете закончить обучение. Я вас субсидирую. Нам понадобятся молодые и ответственные специалисты, так что не рассматривайте субсидию как подарок, даже если откажетесь от преподавания.
– Спасибо, – Сюзанна снова улыбнулась, заметно веселее.
– А что ещё у вас там случилось важного? – снова вступил Хэнк.
– Ещё… Эмма Фрост добилась полной амнистии всех уцелевших членов Братства мутантов в обмен на координаты оставшихся необезвреженными боеголовок. Так что и она, и Янош, и Тойнби смогут вернуться к нормальной жизни, если захотят.
– А Эрик? – спросила Рейвен.
– На Эрика амнистия не распространяется. Хотя его участие в заговоре от общественности решено скрыть – чтобы не подогревать антимутантских настроений.
В комнате стало тихо – так что до собравшихся донеслись азартные возгласы Шона и Алекса, которые уже слышали новости от Чарльза, а потому не сидели в душной гостиной, а затеяли в саду игру в мяч. Потом кусавшая губы Рейвен повернулась к Лорне:
– Не хочешь поиграть с ребятами?
– Ну… – протянула Лорна, однако Сюзанна уже поднималась, потянув девочку за собой:
– Я, пожалуй, тоже поиграю. Ты же не бросишь меня одну против парней?
– Мне тоже уйти? – просил Хэнк, когда они скрылись за дверью, но Рейвен покачала головой:
– Оставайся, если хочешь. Чарльз, мы должны спасти Эрика. Мы не можем его бросить.
– Рейвен…
– Может он и преступник, но, Чарльз!.. Мы все ему обязаны жизнью, ты же понимаешь. Там, на Кубе, если бы не он, мы бы все погибли. И мы предали его! Пусть с наилучшими намерениями, но предали. Мы должны попытаться хоть немного это искупить.
– Рейвен, – Чарльз вздохнул, – ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь? Я теперь должностное лицо. И как всякое должностное лицо, я обязан служить своему государству. Как, по-твоему, это можно совместить с организацией побега человеку, признанному государственным преступником?
Рейвен резко втянула в себя воздух, на по-человечески бледной коже её скул вспыхнули красные пятна. Но Чарльз не дал ей открыть рта:
– Да и как ты собираешься ему помочь? Ты хоть знаешь, как его охраняют? Он сейчас под зданием Пентагона, которое само по себе, возможно, самое охраняемое здание в мире. Там, на глубине ста этажей и находится комната, в которой его держат. Она была построена ещё во время Второй Мировой, когда был дефицит всего, так что никакого металла при постройке подземелья не использовалось – только стекло, песок и бетон. Кроме того, там на страже постоянно стоит целый отряд, и все вооружены – пластиковыми пистолетами, заметь. Такой пистолет не выдержит больше, чем пару-тройку выстрелов, но, учитывая, что охраны много, и стрелять будут на поражение… И везде натыкано камер наблюдения. Пускают вниз только по спецпропускам, даже не все работники самого штаба в курсе насчёт заключенного, а уж человеку со стороны попасть даже в лифт, ведущий вниз, и вовсе нереально. Так что тебе понадобиться всего-то навсего проникнуть в Пентагон, отключить или как-то перехватить видеонаблюдение, открыть лифт, что невозможно сделать без находящихся у охраны ключей, спуститься вниз, разбить стеклянный потолок камеры Эрика и вывести его наверх – и всё это в краткий срок, пока не вызвано подкрепление. Даже если ты примешь облик кого-то из охраны, в одиночку ты не справишься. Тебе понадобится как минимум один техник, который поможет нейтрализовать камеры…
Рейвен, выражение лица которой уже успело смениться с возмущённого на напряжённо-внимательное, повернулась к Хэнку и выразительно посмотрела на него. Тот опустил глаза.
– А также ещё кто-то, кто прикроет вас с Эриком на обратном пути, – делая вид, будто ничего не заметил, продолжил Чарльз. – Вероятно, телепат, который сможет отвести глаза охране. Или обладатель ещё какого-нибудь полезного дара – ну там, сделать вас обоих невидимыми, или щит от пуль поставить… И это, заметь, я набросал самый грубый и приблизительный план, но уже ясно, что трудностей и опасностей вас ждёт – куча. Нет, Рейвен, тебе ни в коем случае нельзя поступать опрометчиво.
– Ничего, – повеселевшая Рейвен прямо-таки светилась энтузиазмом. – Риск – дело благородное. И времени у нас полно, верно?
– Да, казнить его точно не собираются, так что торопиться некуда. Пожалуй, – и Чарльз преувеличенно тяжело вздохнул, – мне стоит построить в школе ещё одно Церебро. Чтобы присматривать за своей непутёвой сестрой. Я же не могу допустить, чтобы она из-за своих криминальных наклонностей попала в неприятности?
– Не можешь, – подтвердила Рейвен, в то время как Хэнк кинул на Чарльза жалобный взгляд. – Ну что ты, Зверь, нос повесил? Вспомни, мы же мутанты!..
– И должны этим гордиться, да?
– Именно. Мы, мутанты, покажем людям, какими надо быть! Никогда не пожалею, что родилась такой, какая я есть.
– И правильно, – согласился Чарльз. – Надо принимать себя со всеми своими достоинствами и недостатками. Только тогда мы сумеем сделать себя лучше.
– Ох, Чарльз, ты, всё-таки, прирождённая нянюшка. Пошли, Хэнк. А то мы с тобой даже нормально не говорили ни разу с тех пор, как нашли Чарльза.
Они вышли, и Ксавьер с улыбкой проводил их взглядом. Не было сомнений, что для Рейвен уговорить Хэнка помочь – дело техники, и разговор надолго не затянется.
Что ж, они все сделали что могли и что должны были сделать, а впереди ждёт ещё множество дел, в этом Чарльз не сомневался. Ведь это лишь первая победа, и борьба далеко не закончена. Сторонники Крида, «Друзья человечества», не сдадутся просто так, и с ними ещё будет много хлопот. И с политиками нужно держать ухо востро, искренних сторонников, таких, как Роберт Кеннеди, у мутантов немного, а остальные если и не боятся, то всё равно не особо доверяют, так что нужно подумать, чем их можно заинтересовать, чтобы обеспечить себе поддержку. Нужно будет организовать агитационную компанию по борьбе с расизмом, чтобы снизить страх простых людей. Нужно что-то думать в связи с обещанием создать из мутантов службу по борьбе с преступлениями в среде мутантов, да и прочие силовики, не только Маккоун, уже наверняка прикидывают, как можно использовать мутации к своей выгоде. Нужно, в конце концов, решать текущие дела – выпускать мутантов из лагерей, организовывать поселения для тех, кто не захочет или не сможет вернуться домой, налаживать простую мирную жизнь. Что, наверное, почётнее всего. Да, работы – край непочатый.
И всё же Чарльз позволил себе эти мгновения передышки в тихом доме, в спокойствии и одиночестве. Всё-таки Рейвен права – ни за что на свете он не согласился бы стать кем-то другим. Кто-то, как Хэнк, может хотеть избавиться от своей мутации, и Чарльз им не судья, но его судьба, в конечном счёте, сложилась именно так, как должна была сложиться. А сложись она иначе – он продолжил бы борьбу, пока не добился б своего или не погиб, завещав другим продолжить своё дело. Дело, которое могут сделать только такие, как мы, потому что кроме нас – некому.
Мы, мутанты…