В толпе слышались звуки отчаяния, народ робко шептался, более смелые выкрикивали вопросы про падающую звезду и недостроенный «Купол», но один женский голос был громче других.
– Мы тут все умрем! Нам нужно уходить!
Присмотревшись к девушке, укутанной в несколько шерстяных платков, Брен заметил красивое, но замерзшее лицо Уны, которая не унималась в своих криках.
– Живее, собирайте вещи и идите в сторону Виталюкса!
В толпе началась неразбериха, крики и плач детей, но, несмотря на призывы, только единицы побежали кто в дом, а кто по следам посла Людвига. Стража в городе была непреклонна. Выходы из Примоса уже были блокированы. В рядах стражников Брена не было панических настроений, так как пайки они получали регулярно, доспех был утеплен так, что смертельный холод казался им легким ветром. Быть стражником короля считалось почетным и безбедным.
Брен жестами попросил своего верного слугу Радифа достать Уну из толпы. Крепкие мужчины резко схватили кричащую девушку, выволокли на площадь. Уна смотрела прямо в глаза Брену, в её обычно нежном взгляде в этот раз читалась ненависть, взгляд выражал всю палитру чувств отвращения. Как смотрят на предателей, так и Уна смотрела на Брена.
Брен не питал ненависти к Уне, но всегда относился к ней настороженно. Сейчас его волновало только одно – как остаться уважаемым королём, вошедшим в историю, спасителем Примоса. После приказа о закрытии границ и новости о новой надвигающейся катастрофе, народ поник в отчаянии, им было нечего терять. Страх смерти от стражников и холодная смерть уже мало кого стала пугать. Всё это было заметно в разговорах и поведении толпы. Это не давало покоя Брену, нельзя, чтобы люди переставали бояться его бесконтрольной власти, если люди перестанут его бояться, то он не продержится в статусе короля и дня.
Приближаясь к Уне, которую держала стража, он шепнул ей на ухо только «прости» и хладнокровно проткнул её живот ножом. Уна закричала от пронзающей боли, толпа оживилась в ответ, но никто не подавал звуки протеста, только заглушенный плач женщин и детей слышался в ответ.
Брен посмотрел на толпу и крикнул:
– Предателей мы не прощаем! Всех беглецов ждет эта участь! Вы должны быть благодарны Примосу за то, что вас приютил, а не бегать в поисках…
Резкий свет, исходивший с неба, прервал его речь. Прошло мгновение, и огромный взрыв раздался на земле, волна взрыва сдула, как карточный домик все строения, возведенные в Примосе.
Брен лежал в снегу, чувствуя, как в легких поднимается кровь. Боль терзала его тело. Он никогда не верил в Бога, но теперь, когда на земле разверзся ад, он обратился к молитве. «Боже», – выдохнул он, с каждым вдохом вдыхая все глубже. «Сделай так, чтобы боль прекратилась». Он лежал там, чувствуя, как его охватывает холод. Тьма танцевала по краям его зрения, когда он почувствовал, как рука медленно ложится ему на плечо. Его окружала вонь смерти, крики умирающих пронзали уши. Он с ужасом наблюдал, как темнота приближалась все ближе, смерть пришла и за ним.
Город Примос был разрушен до основания. Оставшиеся люди в «Сугробе» продолжали бессмысленно крутить бревна под тщательным контролем надзирателя.