Я велел ей дышать глубже; тогда ребенок родится без боли. Она пыхтела и рычала одновременно. Еще несколько минут тяжкого труда — и ребенок появился на свет. Родилась дочка.
«Теперь тебе лучше?»
Я очень слаба… столько крови вокруг!
«Ты уже знаешь, как назовешь дочку?»
— Нет, я слишком устала… дайте мне ребенка!
«Вот она, — я импровизировал, — твоя маленькая девочка».
Да, мой муж очень рад.
Она была без сил. Я предложил ей немного вздремнуть, чтобы проснуться с новыми силами.
Через одну-две минуты я пробудил ее ото сна:
«Теперь тебе лучше?»
Да… я вижу животных. Они что-то несут на своих спинах. Корзины. Все корзины заполнены доверху … едой… какими-то красными фруктами.
«Тебе нравится этот край?»
Да, здесь много еды!
«Ты знаешь, как он называется? Что ты отвечаешь, когда путник спрашивает у тебя название местности?»
Катения… Катения!
«Похоже на название греческого города», — предположил я.
Не знаю… а вы знаете? Вы уезжали отсюда и возвращались. А я никогда.
Вот это поворот. Так как в той жизни я был ее дядей — а значит, старше и мудрее ее, — то она спрашивала меня, знаю ли я ответ на собственный вопрос. Но, увы, у меня не было доступа к этой информации.
«Ты всю жизнь прожила в этой деревне?»
Да. Но вы путешествовали, поэтому вы знаете, чему учите. Вы путешествовали. Путешествовали, чтобы изучать землю… изучать разные торговые пути и наносить их на карту… Вы старый. Вы странствуете с молодыми людьми, так как понимаете чертежи и карты. Вы очень мудрый.
«О каких картах ты говоришь? О картах звездного неба?»
Вы… вы понимаете символы. Вы помогаете им делать… делать карты.
«Узнаешь ли ты других людей из этой деревни?»
Нет, я их не знаю… я знаю только вас.
«Хорошо. И какие у нас отношения?»
Очень хорошие. Вы очень добрый. Мне нравится даже просто сидеть рядом с вами; мне так хорошо… Вы очень помогли нам… Вы помогли моим сестрам.
«Однако приближается время, когда я вас покину… ведь я очень стар».
Нет.
Она не была готова столкнуться с моей смертью.
Я вижу хлеб, ровный, очень ровный и тонкий.
«Люди едят хлеб?»
Да, мой отец ест хлеб, и мой муж, и я. И все остальные люди тоже.
«И что за повод?»
Какой-то… какой-то праздник.
«Твой отец там?»
Да.
«А твой ребенок?»
Тоже здесь, но не со мной. Она с моей сестрой.
«Посмотри попристальнее на свою сестру», — предложил я, думая, что она может узнать кого-то из близких или значимых людей в нынешней жизни.
Смотрю. Я не знаю ее.
«Ты узнаешь своего отца?»
Да… да… Эдвард. Вокруг растут фиги и оливки… И красные фрукты. На столах тонкий хлеб. Люди зарезали овцу. И теперь они жарят ее мясо.
Повисла длинная пауза.
Я вижу что-то белое…
Она снова переместилась во времени.
Белое… квадратный ящик. Туда кладут людей, когда они умирают.
«В таком случае, кто-то умер?»
Да… мой отец. Мне неприятно смотреть на него. Я не хочу его видеть.
«А тебе приходится смотреть на него?»
Да. Его заберут, чтобы похоронить. Мне очень грустно.
«Да, понимаю… сколько у тебя детей?» — мой внутренний интервьюер не позволял ей впасть в тоску.
Трое. Два мальчика и одна девочка.
Обстоятельно ответив на мой вопрос, она вернулась к своему горю.
Они чем-то накрыли его тело, каким-то покрывалом…
«А я тоже уже умер?»
Нет. Мы пьем вино, вино в чашах.
«Как я сейчас выгляжу?»
Вы очень-очень старый.
«Тебе уже лучше?»
Нет. Когда вы умрете, я останусь совсем одна.
«Ты пережила своих детей? Они позаботятся о тебе».
Но вы столько всего знаете.
Она говорила совсем как маленькая девочка.
«Ты справишься. Ты тоже много всего знаешь. Все будет хорошо, — я успокоил ее, и она успокоилась. — Теперь тебе спокойнее? Где ты сейчас?»
Не знаю.
Она внезапно перешла в состояние духа, хотя не пережила свою смерть в текущем периоде. На этой неделе мы рассмотрели очень детально два ее земных воплощения. Я ждал появления Учителей, но Кэтрин продолжала отдыхать. Подождав несколько минут, я спросил, может ли она поговорить с Духами-Учителями.
Я еще не достигла этого плана. Пока я до него не доберусь, я не могу говорить с ними.