Обстановка внутри кабачка спартанская, впрочем ничего другого и не стоило ожидать от такого захолустья, а вот изображенного на вывеске пива не оказалось и в помине. Хозяин заведения на Фигнера, попросившего кружечку пенного напитка, уставился во все глаза, как на идиота, местные употребляют вино, точнее винный напиток – продукт вторичной выжимки разбавленный водой.
Хорошо было Д`Артаньяну и тем трем оболтусам мушкетерам у Дюма, лакали вволю шампанское-бургундское бочками, закусывали свежей дичью, да еще и не платили по счетам ни черта. Иное дело наши путешественники, пришлось им скромно довольствоваться самым дешевым дежурным блюдом – рыбой по-матросски, пряностей здесь пихают во всякую пищу в изобилии, не иначе чтобы развести клиента на дополнительную выпивку. Пока подкреплялись, Сашка от нечего делать рассматривал как обстановку внутри харчевни, так и хозяина. Личность довольно примечательная, рослый и сильный мужчина, склонный к тучности, с черными курчавыми волосами, кирпично-красным лицом, усеянным лиловатыми пятнышками, глазами янтарного оттенка, взгляд жесткий и волевой, оттопыренными ушами с широкой кромкой. Мужик крепкого телосложения, вот только на внешность "бог обидел": лоб вдавленный, нижняя губа тяжело отвисла, верхние зубы торчат как волчьи клыки. Не очень-то человек походил, на привычных российских трактирных "сидельцев" с их отвисшими животами, да и в Пруссии такого за барной стойкой не встретишь, а вот с кистенем на большой дороге – запросто. Над колпаком очага поблескивало настоящее ружье: ложе у него какое-то обгорелое, ствол с виду неказист и, по-видимому, давно не чищен. Правда, для охраны такой лачуги, запирающейся на простую щеколду и отделенную от дороги низким частоколом с калиткой, всегда открытой настежь, и такое ружье излишняя роскошь, так что невольно возникает вопрос, к чему оно здесь. Но, во-первых, хотя ложе его не представляет ничего особенного, ствол и замок подобраны заботливо и, по-видимому, сняты с военного ружья, любой опытный мастер-оружейник мог бы констатировать, что все существенные части оружия в полной исправности, все налицо и ничего лишнего, это не украшение и не муляж. Еще одна отличительная особенность, в родном отечестве хорошо, если на деревню одна "пушка" есть, а здесь не такая уж редкость. У Александра сразу зародились нехорошие подозрения, он даже пожалел, что оставил пистолет в контейнере, но ошибся – хозяин таверны был профессиональным браконьером, а не разбойником. Занятие во Франции по крайней мере опасное, поскольку требует определенной ловкости и смелости, но все же не уровня "романтиков большой дороги".
Пообедав, Сашка с Фигнером тут же запаслись продовольствием, сделав все необходимые закупки. Приобрели у кабатчика хлеб, сыр, лук и копченое сало – выбрали приглянувшийся кусочек, из числа подвешенных под потолком на балках. Можно было взять нормального вина, но "пролетариям" не положено, поэтому ограничились винным напитком из виноградных выжимок, заполнили этим эрзацем одну их дорожных фляг, во вторую ранее набрали обычной родниковой воды.
В тот день удалось пристроится к купеческому обозу и за небольшую плату путники проехали почти тридцать километров. В сумерках решили остановиться на опушке небольшого леса, среди кустиков спелой ежевики, и здесь же и заночевать. Не тут то было, только разожгли костер, как сразу же прибежал какой-то тип с ружьем, в зеленом суконном костюме, в шляпе, обшитой серебряным галуном, с саблей на кожаной перевязи, украшенной гербами, в красном солдатском жилете и кожаных гетрах выше колен. По виду солдат – не солдат, но явно и не крестьянин. Александр сдуру решил, что это полицейский, оказалось – всего лишь лесник. Но от этого не легче, пришлось взять горячий котелок с кашей на палку и уйти. Фигнер пытался уломать этого лесного стража но бесполезно, даже небольшую мзду предлагал – обладатель красного жилета отказался.