— Толкни плечом, у меня сил не хватит.
Мартин, поколебавшись несколько секунд, толкнул дверь и, первым ступив на промерзшую металлическую лестницу, подал Рите руку.
— Какие мы вежливые, — проворчала она, обхватив его запястье.
Она спускалась медленно, звонко стуча каблуками и тяжело опираясь на его руку.
Оказавшись в подвале, Рита на ощупь двинулась вдоль стены. Скоро раздался запах, который отозвался в душе Мартина целым фонтаном золотистых искорок. Пахло керосином.
И правда, Рита держала в руках зажженную керосиновую лампу. Мягкий желтый свет освещал небольшое пространство вокруг и смягчал черты ее лица. Она сделала несколько шагов к стене. Что-то хрустело под ее каблуками, но она не смотрела под ноги. Сорвала со стены флаг, несколько раз встряхнула, подняв облако пыли, и положила на сложенные стопкой в углу старые маты.
— Присаживайся, — буркнула она, отходя к противоположной стене.
Мартин не стал предлагать ей помощь. В темноте он видел хорошо, и ему было достаточно удаляющегося огонька, чтобы разглядеть, что Рита движется уверенно и ломать ноги не собирается. Он расстегнул куртку — в подвале было неожиданно тепло.
Рита вернулась с бутылкой и двумя пластиковыми стаканами в руках. Из сумки она достала бутылку с водой и бумажный сверток.
«Мартин, какого черта она делает?» — с неприязнью спросил Вик.
«Она собирается нас напоить», — улыбнулся в ответ Мартин, глядя, как она разливает по стаканам спирт и разбавляет его водой из пластиковой бутылки.
— Рита, ты же не рассчитываешь, что я стану это пить? — мягко спросил он, отодвигая кончиками пальцев протянутый стакан.
— Ну и хер на тебя, — пожала плечами она, разворачивая сверток.
В нем обнаружился знакомый Мартину травяной порошок и несколько полосок полупрозрачной бумаги.
— Непривычно после проповедей твоего персонажа, — отметил Мартин, глядя, как она раскуривает самокрутку.
— Ты что, нотации мне читать собрался? — с неприязнью отозвалась она.
— Что ты, и не думал, — миролюбиво сказал Мартин, наблюдая за рыжим огоньком в темноте.
Он незаметно смочил конец своего шарфа водой из бутылки.
«Ты что делаешь?»
«Если долго этим дышать — сам не заметишь, как будешь сидеть и глупо хихикать над каждым ее словом».
«Отвратительно».
— О чем ты хотела поговорить?
— Я… я хотела…
Она прикрыла глаза. Ее губы задрожали, будто она собиралась заплакать. Внезапно Рита резким движением подалась к опешившему Мартину, обняла его за шею и разрыдалась, прижавшись лицом к его плечу.
«Вот за такие выходки ей и не дали главную роль», — меланхолично сказал он Вику, гладя ее по спине.
«Да, я заметил. И что она закрыла глаза, чтобы не показывать взгляд».
— Мне так одиноко… Мне так плохо… — шептала между тем Рита, пытаясь его поцеловать.
Мартин, чуть отстранившись, досчитал про себя до пяти.
— Рита, не стоит.
— Я тебе не нравлюсь?..
— Давай опустим остальную часть. Ты красивая, замечательная и талантливая. Я люблю Ришу, ты ко мне равнодушна. Так что давай правда просто поговорим.
— Ладно, убедил, — сказала она совершенно ясным голосом, отодвигаясь от него и отхлебывая из стакана. — Вы меня бесите. Оба. И Мари меня бесит. Ты понимаешь, что вы разметали мою жизнь просто своим появлением, и считаете, что так и надо?
В ее голосе звучало что-то похожее на ненависть. Но Мартин явственно слышал, что ненависть она изображает, а на самом деле испытывает обычную обиду. Ему было жаль ее. В отличие от Вика, он Риту никогда не презирал.
— Зачем тебе театр? — спросил он, переливая в ее стакан то, что она намешала. Ополоснул, выплеснув воду прямо на пол и налил чистой воды.
— Я там чувствовала себя на своем месте. Мне нравилось. Маргарита Ивановна говорила, что у меня талант…
— А в других местах ты не чувствовала себя талантливой? Тебе было неуютно с другими?
— Нет, у меня были друзья, они мной восхищаются… и родители меня любят… К чему ты клонишь?
— Для Риши театр — мечта. У тебя останется все, что есть у тебя сейчас — красота, дружба и любовь родителей. А она находит в этом… отдушину. И ты прекрасно это знаешь.
— У нее есть ты, — выплюнула Рита и не поморщившись допила жидкость в стакане.