Когда он открыл их, ничто уже не имело значения. Он больше не был Мартином, человеком, никогда не видевшим моря. Он был Бэзилем Элтоном, потомственным смотрителем маяка. И у него была своя история о любви к парусам.
Мартин читал, водя глазами по строчкам, расплывающимся в неверном свете лампы. Рассказ отзывался в душе тяжелой от соли морской водой, пронизанной солнечным светом. Последние слова — болезненной, тянущей тоской. Белый Корабль с юга не приплывал никогда более.
Впрочем, это был справедливый конец истории. Вик молчал. Рита спала, завернувшись в угол пыльного флага. Мартин прикрыл глаза, ловя уходящие образы парусов и не заметил, как уснул сам, уронив раскрытую книгу себе на колени.
Он проснулся от глухого стона, раздавшегося рядом.
— С-с-сука… — просипела Рита, слепо шаря рукой рядом с собой.
Мартин сунул ей бутылку с водой, с трудом вставая на ноги. Все-таки в подвале было холодно.
— Ты что сделал?! — с отвращением спросила она.
— Я?! Ты залпом выпила два стакана разбавленного спирта, скурила косяк и рухнула мне на руки. Я хотел тебя вытащить, но не смог открыть дверь.
— Конечно ты не смог, для этого нужна отмычка и рычаг! Но я спрашивала… ты что… и ничего? — с удивлением спросила она, ощупывая узел на поясе куртки и пряжку своего ремня.
— Ты спрашиваешь, не насиловал ли я тебя, пока ты спала?! — выдохнул Мартин.
Эти были куда более тяжелым оскорблением, чем все, что она из пьяной ревности говорила ранее.
— При чем здесь… насилуют не так… — неуверенно произнесла она, все еще сжимая в руках неоткрытую бутылку.
— А это называется как-то по-другому?
Рита оторвалась от только что открытой бутылки и уставилась на него широко открытыми глазами, в которых он заметил целый калейдоскоп эмоций. Сначала пришло рефлекторное презрение. Потом — непонимание. А за коротким осознанием мелькнула едва заметная благодарность.
— Да, это называется секс, — привычно съерничала она, возвращаясь к бутылке.
«Доброе утро. Что за тоска, Мартин? Что тебе сказала эта… прекрасная леди?» — скептически спросил Вик, глядя, как Рита умывается остатками воды, размазывая по лицу черные тени и тушь.
«Она предположила, что один из нас надругался над ней, пока она спала, и очень удивилась, когда узнала, что это не так».
«Тебя так угнетают такие подозрения?» — удивился Вик, знавший, что его друг не склонен близко к сердцу принимать неосторожные слова.
«Меня угнетает что это для нее нормально. Хотя не скрою, что это для меня… тяжелое обвинение. Ладно, нужно выбираться отсюда, и так слишком… душевно посидели», — ответил Мартин, подбирая книгу и засовывая ее в сумку.
Рита молча достала кусок изогнутой проволоки из кармана, а Мартину в руки дала доску, которую следовало просунуть под дверь, приподнимая ее, пока она будет справляться с замком. Когда дверь поддалась, она порывисто обняла Мартина и быстро поцеловала в щеку, оставив на коже след помады и перегара. Затем вышла из подвала и нетвердой походкой отправилась прочь.
Мартин с тоской оглядывался по сторонам. В синем небе занимался рассвет. Они провели в подвале всю ночь. Рита шла, спотыкаясь на высоких каблуках и чертыхалась каждый раз, когда теряла равновесие.
«Я так понимаю, несмотря на ее инсинуации, ты хочешь ей помочь?» — проворчал Вик, глядя, как Мартин, догнав Риту, берет ее под руку.
Она подняла на него глаза, потом, кивнув, взяла его за руку.
— Прости, я себя вела как дура.
— Именно так, — легко согласился Мартин.
— Вообще я правда хотела поговорить. О другом, но я думаю, скажу, что меня на самом деле…не как собиралась… Правда сейчас я… в общем… скажи, Риша меня ненавидит, да? Она поэтому пришла в этот чертов театр и забрала мою роль?
— Насколько я знаю — нет, — ответил Мартин, перебрав в уме все стычки Риты с Ришей и не найдя ни одной, которая могла бы вызвать такое радикальное чувство, как ненависть.
— Ты помнишь мальчика, которого посадили в тюрьму за ограбление твоего дома? Савелия?
— Да, конечно. Такое не забывается, — усмехнулся Мартин.
— И ты знаешь, в каких отношениях он был с твоей подругой?
— Да, я знаю, — помрачнев, ответил он.
— А знаешь, почему он метался по деревне, избивал детишек, воровал и торговал наркотой из города?
— У него убили брата, он озлобился.
— Да, около девяти лет назад. И ты знаешь, за что он так ненавидел твою подругу?