— Ранен? — воскликнула я. — Откуда вам это известно?
— Он сам об этом говорит. Нам прислали кассету с записью, где он просит поторопиться, потому что плохо себя чувствует. И голос у него очень усталый.
— А куда он ранен? — спросила я.
— Мы не знаем, он этого не сказал. Знаем лишь, что ранен.
— Не беспокойтесь, если он разговаривал, значит, рана не очень серьезная, — успокоили мы его.
— Дай-то бог, — взволнованно проговорил Рикардо.
— Мы можем быстрее выехать, чтобы все ускорить? — поинтересовался Марсело.
— Да, вы обязательно вылетите сегодня в Испанию.
— Хорошо бы иметь соответствующую одежду, — заметил Марсело.
— У нас не было времени достать вам новую одежду, но кое-что найдем. Не зная ваших размеров, мы не могли подобрать, разумеется, что-нибудь приличное.
В ходе разговора Рикардо начал менять свое отношение к нам. Он уже не смотрел на нас с таким недовернем и страхом, понимая, что представлял нас иными.
— Я вижу, вы удивительно спокойны, — отметил Рикардо. — И вы не боитесь, что может что-нибудь случиться? Может быть, ваши товарищи хотят избавиться от вас?
— Нет, мы этого не боимся, — ответила я. — К тому же, волнуясь, мы ничего не добьемся, а ждать мы привыкли.
— А когда вы идете на операцию, вы тоже не волнуетесь. И не боитесь? Чего ради вы все это делаете?
— Если партия решает провести какую-нибудь операцию, — поясняю я, — я, например, горжусь, когда выбор падает на меня, потому что могу выполнить что-то нужное и значительное.
— И вам безразлично, что вы можете погибнуть в операции? — недоверчиво спросил он. — Какие гарантии дают вам ваши товарищи?
— Гарантий, естественно, никаких, и погибнуть действительно можно. Но все равно, если нужно делать, значит, нужно, — сказала я.
— Гм, вы просто сумасшедшие, — пробормотал Рикардо.
— Знали бы вы, — вступил в разговор сержант Паломо, обращаясь к Рикардо, — что им даже не платят как следует. Денег вообще не выдают. Они утверждают, что преданы какому-то делу и ради него готовы идти на все. Правда, что вы именно так говорите?
— Да, это так, — подтвердили мы.
— Невероятно, — буркнул Рикардо. — Наверное, вы поступаете так из ненависти, да? Я что-то не понимаю.
— Нет, не из ненависти. Точно так же, как вы защищаете свои интересы, мы защищаем интересы народа.
— Они утверждают, что защищают интересы пролетариата, — вставил капрал Эрнандес.
Рикардо Пома даже опешил от неожиданности, услышав эти слова из уст полицейского.
— А правда, что именно реакционеры не позволяют бедным жить лучше? — шутливо спросил сержант Паломо, обращаясь к нам.
— А мы ведь тоже бедные, — заметил Эрнандес.
— Вместо того чтобы убивать нас, вы должны были встать на нашу сторону. Солдаты ничего бы не имели против. Нынешняя жизнь их тоже не устраивает. А эти из Аграрного фронта бедняков и пролетариев не любят, — продолжал Паломо.
— Послушайте, — доверительным тоном предложил Эрнандес. — А что, если нам создать единый фронт из Гвардии, служб безопасности, Революционной армии народа и Народных сил освобождения и врезать по богатеям, не желающим ни с чем расставаться? Вот была бы сила, и тогда беднякам не пришлось бы убивать друг друга.
Рикардо выглядел таким растерянным, что Марсело, решив продолжить эту мысль и посмотреть на его реакцию, спросил:
— А как быть с прогрессивными предпринимателями? — Но они не поняли сути вопроса, в то время как Рикардо это заинтересовало.
С этого момента беседа велась в другом направлении и больше всех говорил Рикардо. После своего абсурдного предложения полицейские замолчали. Мы вновь заговорили о проекте аграрной реформы и противоречиях между Национальной ассоциацией частных предприятий и Аграрным фронтом.
Во время разговора Паломо рассказал Рикардо Поме, как однажды они едва не арестовали все руководство Революционной армии народа.
— И что же вам помешало? — с повышенным интересом в голосе спросил Рикардо Пома.
— Средств было недостаточно, а так мы уже знали местоположение явки, где собиралось руководство.
— А где она находится? — желая проверить правдивость слов Паломо, поинтересовалась я.
— В поселке Гватемала.
— A-а… Та, что вам выдал Валье, — скептически протянула я.
— Нет, ее мы раскрыли сами.
— Не понимаю, как это из-за отсутствия средств вы не арестовали этих людей, — недоумевал Рикардо. — Как это может быть?
— Видите ли, у нас в отделе не хватает машин, людей, снаряжения.
— Но почему же вы не просите? Неужели вашему начальству об этом неизвестно?
— Да нет, что вы. Дело в том, что бюджет выделили очень маленький.
— Вот оно что. Это, конечно, серьезно, но сказать: из-за отсутствия средств… Добиваться надо.
— Что мы и делаем, — оправдывался Паломо, — и, возможно, в этом году в отделе станет лучше.
В голосе, интонациях Рикардо Помы ощущался живой интерес, проявляемый им к рассказу Паломо, и озабоченность по поводу того, что он считал абсолютно неприемлемым: не предоставить необходимых средств тем, кто стоит на страже их безопасности, является опорой находящегося у власти политического представителя их класса, то бишь финансовой олигархии.
Мы замолчали, с любопытством наблюдая за проявлениями такого интереса с его стороны. Он это заметил и, изменив тон, сказал:
— Ну хорошо, это еще следует проверить.
Я прекрасно помнила, как обстояло дело с той явкой. Она действительно находилась неподалеку от поселка Гватемала и служила местом для проведения совещаний руководства партии.
Как-то один из членов руководства случайно заметил в окне человека, пытавшегося заглянуть в дом. Он подошел поближе и узнал Валье, наблюдавшего за теми, кто собрался в доме.
В связи со случившимся, а также принимая по внимание отношение группы Валье к нашей партии, было решено немедленно покинуть явку, поскольку оставаться там было небезопасно. И товарищи приступили к переправке самых нужных вещей в надежное место. Через неделю были арестованы Валье и Мирейя, которые сразу же указали на тот дом. Просматривая материалы, вынесенные из дома, товарищи обнаружили отсутствие некоторых документов. Проверив, не было ли чего подозрительного в доме, и убедившись, что все было спокойно, они решили сходить туда и заодно забрать оставшуюся одежду и электроприборы. С этой целью была создана группа из шести человек, причем в нее вошли также несколько членов руководства. Кроме личного оружия, все были вооружены гранатами. Трое были назначены наблюдать за окрестностями дома, двое вошли в него, а один остался за рулем пикапа. Спустя некоторое время товарищи, находившиеся в охранении, заметили весьма подозрительный потрепанный грузовичок белого цвета марки «Форд». Он медленно двигался, а сидевшие в нем люди пристально смотрели в сторону указанного дома. Подойдя поближе, товарищи подали предупредительный сигнал об опасности. Эвакуация была завершена, и все быстро удалились. Трое пешком, а трое — на автомобиле.
Грузовик некоторое время преследовал их, потом пропал из виду, и больше они его не видели. Это произошло на следующий день после ареста Валье, Так что не из-за недостатка средств, как уверял Паломо, они тогда не задержали наших товарищей. На одном из допросов лейтенант Кастильо похвалялся мне:
— Эту явку, где собиралось ваше руководство, не захватила Специальная полиция, потому что они трусы. Вот если бы это была Гвардия, мы бы не дали им уйти. А они струхнули, увидев, что те вооружены винтовками и что там находился Луис Челе. Единственно, на что они осмелились, — это понаблюдать за пикапом на расстоянии. Мне предложили пост начальника Таможни, другими словами, «Полиции», но если я уйду, то заберу с собой из Гвардии всех моих ребят. На них-то можно положиться, они не подведут.