Теперь я вернулась, но я больше не Ариа Уайетта. И не та Ариа, которая учится в Брауне и проводит дни в одиночестве.
«Кто же я?»
Дорогие дамы и господа, я не имею ни малейшего понятия.
Растущая между нами пропасть
– Давай, приятель. Вперед. Если ты это сделаешь, я тебя убью и… Ого, ну ты и мудак.
Пульт выскальзывает у меня из руки и падает на ковер, когда я поднимаю вытянутую руку с диванной подушки и снова роняю его. Я сажусь, беру колу с журнального столика и делаю большой глоток. По телевизору показывают хоккейный матч моей команды. «Аспен Сноудогс» против «Сиэтл Крокодайлз». Первая игра НХЛ в этом сезоне, а меня там нет.
Я не хочу об этом думать. Не хочу вспоминать о том, что я натворил, о том, что мне приходится сидеть сейчас здесь, и я не могу играть, потому что каждая мысль об этом – это мигающая красная кнопка самоуничтожения, которая убивает меня и кричит у меня в голове, какой я мерзкий кусок дерьма. Тем не менее два периода хоккейного матча у меня не было иных мыслей, потому что я наблюдал, как очень плохой игрок по имени Грэй испоганил мою позицию центрального нападающего. Теперь он просто взял и бросил шайбу в сторону ворот высоко поднятой клюшкой и стоит довольный. Высоко. Поднятой. Клюшкой. Это против правил. Его отправляют на скамейку запасных на две минуты, но это затягивается, потому что наш нападающий отрезает ему путь с перекошенным от гнева лицом.
Открывается входная дверь. Моя сестра Камила кладет ключи на комод в прихожей и заходит в гостиную с двумя бумажными пакетами. Она бросает взгляд на телевизор, хмуря брови, на ходу снимая свои отвратительные угги. До сих пор не понимаю, почему люди носят обувь за двести долларов, в то время как тапочки из «Таргет» выглядят так же и стоят всего десятку.
– За что Пакстон так набросился на нового центрфорварда?
Горлышко бутылки шипит, когда я опускаю колу.
– Это не новый центрфорвард. Просто временная замена.
Камила пожимает плечами:
– Да какая разница?
Я беру у нее бумажные пакеты и заглядываю внутрь. Куриные крылышки из «Лыжной хижины».
– Большая. Если бы был новый, значит, я больше не в команде. А так это временная замена – значит, я еще буду играть.
Сестра закатывает глаза и устраивается в мягком кресле в нише у окна:
– Ладно. Так за что Пакстон набросился на центрфорварда, который играет в этой позиции до тех пор, пока король Уайетт не вернет себе трон?
Я протягиваю ей один из пакетов. Камила стаскивает с себя пальто, перекидывает его через ручку кресла рядом с собой и с нетерпением берет его. На ней все еще рабочая одежда – длинное шерстяное платье с принтом «Лыжной хижины».
– Он забил гол, который не засчитали из-за удара высоко поднятой клюшкой.
– Вот тупица. Давай, прикончи его, Пакстон.
– У тебя завтра первая пара отменяется?
Тем временем судья прервал потасовку, и Грей пошел на штрафную скамейку. Камила наклоняется вперед и жирными пальцами берет с дивана шерстяной плед. Я морщусь. Она так постоянно делает. Ее комната похожа на взорванное поле для игры в «Сапера»: повсюду валяются коробки из-под пиццы и баночки из-под йогурта. Это так мерзко, а ей плевать. Я избегаю этой части дома и иногда распыляю освежитель в коридоре. Этого недостаточно, но и заходить туда я не хочу.
– Нет, – говорит она, не глядя на меня. Она сосредоточилась на телевизоре.
– Ты же вроде собиралась договориться с Дэном и взять на этой неделе ранние смены.
– Это ты хотел, чтобы я с ним договорилась, – сестра бросает на меня укоризненный взгляд, который ей не совсем удается, потому что у нее изо рта торчит половинка куриного крылышка. – Я же тебе говорила, что буду брать те смены, которые приносят больше чаевых.
Я думаю только об одном, но трижды. ЯРОСТЬ, ЯРОСТЬ, ЯРОСТЬ. Если я не сделаю быстрый вдох и не сосчитаю до десяти, я начну кричать, а я не хочу, потому что тогда Камила возмутится и исчезнет в своей грязной пещере с крысами, пауками и личинками… Ладно, может быть, там не так уж все плохо, но, честно говоря, судя по запаху из ее комнаты, это вполне может быть правдой.
Я не хочу, чтобы она оставалась одна. И сам я тоже не хочу сидеть в одиночестве. Поэтому я встаю, иду на кухню, успокаиваюсь и несу в гостиную влажные салфетки.
– Мила, – говорю я и протягиваю салфетку, которую она неохотно принимает. – Это твой последний год в школе. Старушка Клируотер сказала, что тебе надо подтянуть некоторые предметы. Скоро экзамены SAT. От их результатов будет зависеть, в какой колледж ты сможешь поступить. Ты же хочешь поступить в колледж?