Я был солдатом Великой Отечественной войны. Я видел, как стремятся к миру простые люди Польши, Чехословакии, Венгрии, всех стран, освобожденных от гитлеровцев Советской Армией.
Получив приказ о демобилизации и дружески прощаясь с крестьянами Румынии, с горняками Польши, с машиностроителями Чехословакии, мы говорили им:
— Под руководством великого Сталина мы отвоевали мир. Берегите его! Вы всегда будете чувствовать нашу дружескую руку. Можете всегда рассчитывать на нашу бескорыстную помощь.
…Вот и Урал. Я глядел из окна вагона, узнавал и не узнавал с детства знакомый пейзаж. Как много изменений произошло здесь за годы войны! Изменился и родной тракторный завод, взглянуть на который я пошел в первый же день приезда в Челябинск.
В цехе пусковых моторов, куда я получил направление, начиналось освоение новых машин — мощных «Сталинцев-80». Весь коллектив цеха с энтузиазмом боролся за выполнение государственного плана.
Мечтая достичь хороших производственных показателей, я овладел специальностью наладчика, затем поступил на курсы мастеров. В моем подчинении была бригада девушек. Я видел, что им нехватало опыта, и решил научить их налаживать станки, разбираться в технологическом процессе.
Начали мы с малого. На совещании бригады я поделился с товарищами своими мыслями об организации на участке технической учебы. Мое предложение всем понравилось. После работы девушки уже не торопились домой, а собирались вокруг меня и внимательно слушали мои беседы. Постепенно каждая из них стала разбираться в чертежах и операционных картах. Затем мы договорились, что мерительный, режущий и вспомогательный инструмент рабочие будут хранить в специальных тумбочках, своевременно менять его и бережно к нему относиться. Изготовили стеллажи для приспособлений. Нам удалось сократить время на подготовительные работы, увеличить производительность труда и повысить качество обрабатываемых бригадой деталей. Брак по некоторым деталям снизился в шесть раз.
Наступил июль 1950 года. Тракторостроители, как и весь советский народ, ставили свои подписи под Стокгольмским Воззванием о запрещении атомного оружия. В эти волнующие дни я много думал над тем, как и чем подкрепить свою подпись под историческим документом.
В нашем цехе должен был состояться митинг. Часа за полтора до его начала я зашел к секретарю партийной организации цеха к т. Рыжикову. Наша беседа затянулась.
— Аркадий Дмитриевич, — говорил я парторгу, — хочется мне внести серьезный вклад в дело укрепления мира. Я решил высвободить технических контролеров и сдавать продукцию только отличного качества, с личной контрольной отметкой.
— Что ж, мысль хорошая, — одобрил т. Рыжиков. — Обещаю всестороннюю поддержку. Расскажи о своем решении коллективу цеха.
Я выступил на митинге. Рабочие заинтересовались, каким путем я хочу добиться задуманного.
На другой день наша бригада от слов перешла к делу.
При помощи мастера Ефанова и технолога Береснева мы улучшили качество муфты включения, рычага и валика пускового мотора. Только по одной детали — обойме подшипника попрежнему был большой брак. Расточка внутренней поверхности этой детали производилась «плавающими» пластинами, вставленными в специальную оправку. Во время работы прорезь оправки часто забивалась стружкой. При этом получался увеличенный внутренний диаметр обоймы. Такие детали браковались.
Я предложил расточку внутренней поверхности обоймы подшипника производить резцом с пластинкой из твердого сплава. Качество деталей значительно улучшилось, и мы стали работать без брака.
На нашей линии были высвобождены технические контролеры. Теперь межоперационным контролем занимался каждый член бригады. Окончательную проверку качества деталей производил я, получив личное контрольное клеймо. Сам и сдавал готовую продукцию на сборку моторов.
Опыт нашей работы по выпуску продукции отличного качества был широко подхвачен на заводе. У нас нашлись десятки и сотни последователей в других цехах.
В октябре 1950 года меня и стахановца наладчика цеха топливной аппаратуры Ивана Лобанова коллектив завода послал в Москву делегатами на Вторую Всесоюзную конференцию сторонников мира.
…Мне довелось быть в Москве в начале военного 1943 года. Видел я тогда в Москве следы разрушений. Суровой и мужественной была Москва военного времени. Помнится мне, как я, приехав из действующей Армии, шел вечером по Красной площади и всматривался в Кремль. Было холодно. Огней никаких: соблюдалась светомаскировка. Но я знал, что в Кремле живет и работает родной Сталин, с именем которого каждый советский воин шел на подвиг. Я глядел на Кремль и знал, что там никогда не гаснет свет, согревающий весь народ и озаряющий ему путь к победе.