Я стискиваю зубы и провожу пальцем по рисунку на мраморе.
– Зачем звонишь?
– Чтобы узнать, когда ты вернёшься ко мне.
– Я не вернусь, Брай.
– Как бы не так.
– Нет.
Повисает пауза, во время которой слышится лишь её учащённое дыхание. Мое сердце сжимается, и вместе с этим вспыхивает жгучее чувство вины.
– Ты не можешь бросить меня здесь одну, – тихо, дрожащим голосом произносит она. – Блин, на самом деле, Ос, ты не можешь так поступить.
– Мне очень жаль, – бормочу я. Хорошо, что она не видит, как кривится моё лицо.
– Если бы! – шипит она. – Ты долбаный лжец, ты знаешь? Тебе известно, что ты сделал со мной? Ты мне кое-что должен!
Я выдыхаю и наклоняюсь над раковиной, чтобы приложить голову к холодному мрамору. В висках стучит. Такое чувство, что мозг вот-вот взорвётся.
– Знаю, Брай, знаю! Чёрт возьми, да я всегда к твоим услугам, окей? Я рядом, где бы я ни был. Если тебе что-то понадобится, ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать, так что…
– А если мне понадобишься ты?
Я в ступоре. Рука, которой я держу телефон, дрожит.
Я ничего не отвечаю, и в возникшей тишине Брайони сопит в трубку.
– Ну конечно. Всё ясно. Спасибо, козёл!
Она бросает трубку, оставляя меня с тяжёлым сердцем. Телефон выскальзывает из моей руки и падает в круглую раковину.
Я поднимаю взгляд и смотрю на своё отражение. Мои тёмно-русые волосы никогда ещё не были так аккуратно подстрижены. Обычно я делал это машинкой, просто укорачивая волосы до миллиметра. Теперь я выгляжу как сделавший себя сам миллионер. И даже круги под глазами, которые, как мне казалось, являлись неотъемлемой частью моего лица, почти исчезли. Ярко-голубые радужки делают их выразительными, но в глубине я всё ещё замечаю бесконечную грусть.
Брайони права: я козёл. И осознавать это так неприятно, так затягивающе, что я не в силах вынести. А потому медленно выпрямляюсь, снимаю смокинг и кладу его на стойку с раковинами. Закатываю рукава рубашки выше локтя и, рассматривая свои жилистые предплечья, судорожно выдыхаю. На коже – рисунок чёрной краской. Я провожу ногтем по изображению тёмного леса, вдоль стволов голых деревьев, чьи верхушки скрываются дальше под рукавом. Вдавливаю ноготь в кожу до тех пор, пока не замечаю, что загнал его под краску. Вместо того чтобы остановиться, я провожу ногтем ещё раз. И ещё. Это немного помогает, но совсем чуть-чуть. Мне всё равно недостаточно.
Я снова надеваю смокинг, выхожу из туалета и отправляюсь на поиски Тимоти, чтобы предостеречь его от злоупотребления виски.
А деревья истекают кровью. Только вот никто этого не видит.
Вера, надежда, любовь
– Ладно, выкладывай.
Я выпускаю бутылку с водой из рук и бросаю на лучшую подругу вопросительный взгляд.
– Что, уже? Я получаю официальное разрешение грузить Пейсли Харрис на любую тему без исключения? Вау, круто! Подожди-ка, мне нужно переварить эту информацию. – Про себя считаю до двух. – Ага, ну вот. А знаешь ли ты, что каланы во сне держатся за лапки, чтобы их не унесло друг от друга? Это же просто отпад, да? Мне срочно нужно как-нибудь съездить в Калифорнию, чтобы это увидеть и…
Продолжить не получается, поскольку Пейсли зажимает мне рот ладонью. Я смеюсь и пробую вывернуться, но, ударившись затылком о бортик катка, понимаю, что это не очень хорошая идея.
Лезвия моих коньков скрипят по льду, когда я снова поднимаюсь. С наигранной укоризной смотрю на Пейсли и упираю руки в бока.
– Ты убить меня хотела или как?
– Внимание, спойлер: дышать можно и носом. – Пейсли достаёт из пучка заколку, чтобы закрепить её плотнее.
– Да, но слушай, у меня во рту осталось много гадких ворсинок от твоих грязных перчаток, а ты знаешь, как я ненавижу, когда ворсинки попадают на язык.
– Вообще-то не знаю. А перчатки не грязные, я их стираю.
– Вчера ты ела в них пирожное, шоколад растаял, и теперь они все в нём. Ну разве не противно?
Пейсли смеётся.
– Боже, Гвен! Ты можешь хоть раз побыть серьёзной?
– Нет.
– Но сейчас ты должна.
На другой стороне катка у бортика стоит Полина, тренер Пейсли, и наблюдает за нами. Пейсли касается пальцами моего локтя, давая понять, что мне пора.
Я кидаю бутылку с логотипом «Айскейт» за бортик, но не попадаю в кресло на трибуне, в которое целилась. Она катится по полу, а я не могу избавиться от мыслей о том, как мы с этой бутылкой похожи. Как мы похожи.
Мы с Пейсли объезжаем Эрина и Леви, которые отрабатывают тодесы[2], и я делаю особенно большой крюк вокруг них, поскольку не хочу получить коньком по ноге. Нет-нет, не сегодня.
2
Элемент парного фигурного катания на льду, когда один партнёр описывает спираль вокруг другого партнёра.