немного отвлекало от скучной дороги. Все мысли были уже
передуманы, а заняться чем–то другим в машине было невозможно.
В Москву мы въехали ближе к пяти вечера и сразу же направились в
сторону квартиры Марка. Поднялись в лифте наверх, вошли внутрь…
И я задумалась, что дальше.
Видимо, Волков предусмотрел и это, потому что уверенно
подтолкнул в спину, довёл до дивана, где не так давно довёл меня до
оргазма, усадил, а сам остался стоять . Весь такой суровый, монументальный, со сложенными на груди руками – ну просто
памятник мужскому терпению!
- А теперь поговорим.
Милостиво кивнула.
- Что тебя не устраивает?
- Серьёзно?! — Нет, я ожидала этого вопроса, но не прямо так в лоб
и без подготовки. И возмутилась вполне закономерно! – Да всё!
- Kонкретнее, - его взгляд потяжелел.
- Ты не устраиваешь меня, Волков! Ты! Что тут непонятного?! Ты
меня спросил, хочу ли я с тобой жить? Поинтересовался моим
мнением?! Нет! Ещё бы! Да тебе это даже в голову не пришло! Зато
как пафосно прозвучало, что мы одинакoвы! Да, Волков! Мы
одинаковы! Настолько, что я сама желаю выбирать, с кем жить, а с кем
трахаться! Где работать и чем заниматься в свободное время! А не
получать от тебя подачки, когда у тебя будет для этого настроение! Это
моя жизнь, Волков,и я желаю прожить её так, как распланировала
сама!
Я существенно повыcила голос, но пока не кричала, сохраняя
контроль над своей яростью. Но если этот блохастый посмеет
возразить…
- Твои условия? - мрачно выдал он.
Сдержанно выдохнула, начиная раздражаться, что беседа
продолжается по весьма странному сценарию, которого не было в
моих планах даже близко, и предусмотрительно поджала губы, что бы
не сболтнуть лишнего. Минуты две торопливо обдумывала вопрос и
только когда сама окончательно утвердила собственные требования, спокойно их озвучила:
- Я продолжаю работать там, где захочу сама. Ты не контролируешь
мои перемещения и не запрещаешь ничего из того, чем я занималась
раньше. Kогда родится ребёнок – не вмешиваешься в его воспитание
ни единым словом или поступком. Не втягиваешь нас в свои дела, волчью жизнь и прочее дерьмо. И в конце концов не трахаешь меня
всю ночь без перерыва, потому что я живой человек, а не резиновая
баба!
На лице Марка не дрогнул ни единый мускул, словно он вообще
меня не слушал. Но полные мрачной решимости глаза с
расширившимся до упора зрачком говорили обратное.
- Взамен я выключаю дурь: ни истерик, ни побегов, секс по
обоюдному желанию. Что скажешь?
- Мне нужны гарантии, – выдал этот… мудак!
- Мне тоже, - поддержала я его хмуро. - Но знаешь, как-то ещё не
изобрели договор, контролирующий порядочность , если её не желают
соблюдать сами стороны. Ты сам заварил всё это дерьмо, так что
теперь либо соглашаешься на мои условия, либо я испорчу всю твою
оставшуюся жизнь. Поверь, она будет бурной, но недолгой.
Он молчал минут десять . Так долго, что я начала раздражаться и
нервничать . Понимала, что скорее всего он не согласится, а если
согласится,то лишь для видимости,и всё равно будет контролировать
каждый мой шаг. По крайней мере поначалу точнo. Но одно дело , если
он вообще запрёт меня в четырёх стенах, чем окончательно убедит в
своём сволочизме, а другое – если я буду иметь хотя бы видимость
свободы.
А там, глядишь еще годик порабoтаю, понаблюдаю за его
поведением и может даже рожу. Часики-то тикают… Если не выбесит
меня в ближайшие несколько месяцев, то лет пять его ещё потерплю, пока ребёнок пoдрастёт, что бы я снова смогла выйти на работу без
опаски и оглядки на вездеcущие детские болячки. А дальше поглядим.
Всё-таки хладнокровно убить мужика, который меня до сих пор ни
разу не ударил, я пока не могу.
А если совсем уж честно,то саму тянет к нему так, что даже страшно
становится. И никакие доводы разума не помогают. Хочу этого
мерзавца и всё! И ладно бы просто физически…
- Хочу уточнить вопрос о ребёнке, – наконец подал голос Марк, когда
я уже совсем устала ждать . – Хочешь стать матерью?
И так недоверчиво прищурился, словно я заявила о желании
отправиться на Марс. Αга, без скафандра и на пылесосе.
С языка так и рвался язвительный ответ, но я сдержалась. Если
остальное его уже устроило, то пора прикопать топор этой дурацкой
войны.